Деревянные срубы, домашняя утварь, походная одежда и обувь и другие плоды трудов обитателей колоний, доступные каждому.

Заключенные исправительно-трудовых колоний наступают на пятки вольным предпринимателям: в промышленных зонах российских ИТК производят товары, которые мало в чем уступают уже имеющимся на большом рынке. Зэки стабильно получают заказы - как от государства, так и от частных лиц. Труд не только облагораживает осужденных, но и позволяет им зарабатывать деньги. Часть из них идет на оплату содержания в колонии, часть - на выплату штрафов и компенсаций пострадавшим, а некоторые, сидя за решеткой, умудряются даже содержать оставшиеся на свободе семьи. В рейтинге Forbes - 10 товаров, которые приносят прибыль заключенным.

фото Итар-ТАСС /

Обувь

Цена: 200-2000 рублей

В начале 2000-х в рейтинг «1000 лучших предприятий России» попала исправительно-трудовая колония №3, которая находится в городе Углич. Колония более 50 лет специализируется на производстве обуви, и в почетный рейтинг за то и попала, что «обула» всю страну. Составители рейтинга оценивали участников на основании официальных отчетов и ничуть не смутились, когда выяснилось, что в нем оказались зэки. Сами же обувных дел мастера были приятно удивлены. Тогда ФБУ ИК-3 считалось одним из самых стабильных предприятий в Ярославской области. Поток заказов на сапоги и ботинки обеспечивал солидный доход - более 3,5 млн рублей в год. Да и сами осужденные получали неплохую по зоновским меркам зарплату - от 500 рублей чистой прибыли. Зэки производят обувь в первую очередь для людей в форме: полицейских, солдат, пожарных, а также для самих себя и своих друзей по несчастью. Конечно, говорить о красоте и изяществе вряд ли можно даже в отношении женских сапог и туфель, однако в прочности им точно не откажешь.

фото Photoxpress /

Предметы быта

Средняя цена: 20-2000 рублей

В топе самых распространенных в России преступлений одно из лидирующих мест занимают убийства на бытовой почве. Орудием такого преступления часто становится первое, что под руку попадется: нож, вилка, сковородка. В октябре 2011 года жительница Омской области до смерти забила мужа скалкой. Одно из самых загадочных политических убийств начала XX века было совершено пусть и не по бытовым причинам, но в бытовых условиях. Речь идет о «товарищеском суде» над Георгием Гапоном - основателем «Собрания русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга», который в 1906 году при невыясненных обстоятельствах был повешен на обычной вешалке. Все эти предметы - ножи, скалки, вешалки - сегодня изготавливают в промзонах российских ИТК. Для производства хозтоваров используются три вида материалов: дерево, пластмасса и металл. В перечнях готовой продукции преобладает кухонная утварь: половники, лопаточки, разделочные доски, хлебницы. Также в ИТК можно заказать все необходимое для приготовления шашлыков, начиная с глубоких мисок для мариновки мяса и заканчивая мангалом и шампурами в нарядном чехле. Предусмотрительные зэки не оставили без внимания и детей, для которых они делают санки и домашние подвесные качели.

фото Итар-ТАСС /

Продукты питания

Цена: договорная

Где купить: магазины сети «Краюшка»

Производство продуктов питания налажено в большинстве российских колоний. Заключенные выпекают хлеб, выращивают овощи, разводят коров, свиней, кур, кроликов. Правда, продовольствием они обеспечивают главным образом себя и своих надзирателей. Лишь немногие колонии предоставляют съестные товары для продажи гражданскому населению: хотя в цехах соблюдаются санитарные нормы, а готовые продукты имеют сертификаты качества, на воле покупатели относятся к ним с опаской. Сеть ведомственных магазинов «Краюшка» была основана как раз для тех, кто не боится есть хлеб, выпеченный за колючей проволокой. Самые частые посетители - родственники заключенных. Теперь они могут не тащить за тридевять земель тяжелые сумки и на месте покупать продукты для передачек. Жители ближайших населенных пунктов тоже с радостью отовариваются в так называемых социальных магазинах. Цены здесь на порядок ниже, да и выбор неплохой: мясные, молочные и колбасные изделия, сладости, свежая выпечка.

фото Photoxpress /

Одежда

Цена: 100-5000 рублей

Швейное производство - это, безусловно, прерогатива женских исправительно-трудовых колоний. Впрочем, мужчин вместо токарного станка также нередко ждет швейная машинка. Помимо спецодежды для пожарных, военных, полицейских и медработников в колониях можно приобрести добротные рабочие костюмы, которые вполне сгодятся, например, для любителей самостоятельно делать ремонт. Среди зэков немало талантливых портных. Специально для них был организован всероссийский конкурс «Красиво шить не запретишь», в котором принимают участие сотни осужденных со всех концов страны. Первые этапы конкурса обычно проходят на региональном уровне. Сшитые победителями наряды отправляются в Москву, где выбирают лучших из лучших. Номинаций несколько: деловой костюм, вечернее платье, повседневная одежда, детская одежда, одежда для отдыха. В некоторых регионах заключенным предлагают сшить свою интерпретацию национального костюма. В выборе материалов модельеры ограничены. Для того чтобы из невзрачного куска ткани сшить оригинальное и изысканное платье, приходится проявлять недюжинную изобретательность.

фото Итар-ТАСС /

Деревянные срубы

Цена: договорная

Деревообработка - один из основных видов деятельности российских ИТК. Эта отрасль производства особенно развита на севере страны, в частности в Карелии. Местные заключенные выполняют заказы любой степени сложности и могут изготовить из дерева все что угодно, от изящных сигаретниц и до срубов. Карельские зэки возводят бревенчатые жилища на любой вкус и карман: хочешь - крохотный двухкомнатный домик, хочешь - роскошные двухэтажные хоромы с верандой и мансардой. Традиция строительства осужденными жилья для гражданского населения была заложена здесь еще в 1930-е годы. В рамках освоения слабозаселенного, но богатого лесами региона советское правительство фактически превратило Карелию в один большой трудовой лагерь. Так называемые трудопоселенцы составляли около четверти от общего количества жителей будущей республики. Заключенные возводили целые города и поселки. Кстати, именно в одной из карельских колоний отбывает наказание Михаил Ходорковский: в сегежской ФБУ ИК-7 опальный олигарх занят в пластмассовом цехе.

фото Photoxpress /

Мебель

Цена: 300-6000 рублей

Масштабное производство мебели на базе исправительно-трудовых учреждений началось в середине 1950-х. Жители СССР, которые к тому времени наконец смогли отвлечься от зализывания послевоенных ран, принялись за обустройство быта. Советская промышленность попросту не справлялась с возросшим спросом на мебельную продукцию, и тогда на помощь пришли зэки. Особенно хорошо мебельное производство было поставлено в ИК-3, которая находится в небольшом поселке Шакша, республика Башкортостан. Осужденные работали в три смены, а производственных отходов было так много, что опилки и обрезки часто использовали вместо угля в котельной. С годами ажиотаж вокруг продукции, предлагаемой ИК-3, заметно схлынул. Однако и сейчас выбор мебели на продажу здесь настолько широк, что позволяет полностью обставить квартиру. Осужденные постепенно осваивают новые технологии. Теперь потенциальных покупателей ждут не только неказистые гарнитуры для спальни и гостиной, но и эксклюзивные, богато украшенные резьбой и покрытые лаком шкафы и комоды и даже бильярдные столы и стойки для киев и шаров.

фото Итар-ТАСС /

Банные принадлежности

Цена: 50-1500 рублей

В российских ИТК можно заказать не только деревянный сруб под баню, но и полный набор банных принадлежностей. Все продумано до мелочей. Первым делом, конечно, нужно купить скамьи и полки для веников. Потом - запарники, ковши и ушаты. Украсят помещение таблички с афоризмами вроде «Генералов в бане нет» и панно, изображающие аппетитных купальщиц. В качестве приятного дополнения - деревянные массажеры и пивные кружки с резными ручками. На территории колоний бани тоже есть. Правда, возможности попариться при любом удобном случае заключенные лишены. Банный день им, как правило, устраивают раз в неделю. Тюремные бани похожи на общественные: выложенные плиткой помещения, которые особым комфортом не отличаются. И хотя процесс «помывки» связан с множеством неудобств (начиная с нехватки шаек и заканчивая очередями в душевые), зэки ждут банных дней с нетерпением: за решеткой привычные гигиенические процедуры становятся роскошью.

фото Photoxpress /

Сувенирная продукция

Средняя цена: 50-1000 рублей

Сувенирную продукцию производит едва ли не каждая ИТК. Основную категорию покупателей составляют родственники осужденных: каждому хочется иметь дома безделушку, которая будет напоминать о муже, брате, отце. Выбор сувениров поражает разнообразием, однако зачастую они довольно примитивны. Шкатулки, фигурки животных, рамки для фотографий - все это напоминает работы народных умельцев, трогательные в своей простоте и наивности. На их фоне шедеврами кажутся искусно украшенные резьбой наборы для игры в шахматы и нарды. Преступники, которые раньше и не помышляли о боге, часто становятся религиозными только после того, как попадут за решетку. Вера служит своего рода терапией и впоследствии помогает вернуться к нормальной жизни. Поэтому сегодня на территории многих колоний возводятся храмы, а сами заключенные с готовностью вытачивают из дерева барельефы с библейскими мотивами. Лики святых часто изображены и на вышивках, которые делают обитательницы женских исправительных колоний. Еще они шьют салфетки и занавески и пишут картины: пасторальные пейзажи воплощают мечты о свободе.

фото Photoxpress /

Макеты кораблей

Цена: договорная

Модели кораблей выставляют на продажу колонии с налаженным производством деревянной сувенирной продукции. В большинстве случаев речь идет об изящных игрушках, которым место на столе или на полке. Однако мастера из ИК-7 в поселке Конвейер Архангельской области делают макеты фрегатов, в длину достигающие 3 м. Обшивка, палубы, капитанский мостик проработаны в мельчайших деталях. На мачтах полощутся матерчатые паруса и флаги. К носу судна, как полагается, прилажена гальюнная фигура. Сам фрегат с помощью толстых цепей закреплен на вбитых в землю столбах. Он висит в воздухе и при сильных порывах ветра начинает раскачиваться, как будто плавно скользит по волнам в открытом море. Не совсем понятно, правда, для чего предназначаются такие громоздкие сувениры. В качестве украшения двора частного дома они вряд ли подходят - слишком много места занимают. Да и на детскую площадку не поставишь: жалко отдавать такое произведение искусства на растерзание маленьким мореходам.

фото Photoxpress /

Декоративное холодное оружие

Цена: 4000-70 000 рублей

Довольно странной кажется традиция организовывать на базе колонии производство холодного оружия, пусть даже и сувенирного. Такую терапию можно считать уже не столько трудовой, сколько психологической. Безусловно, в ходе производства заключенные находятся под строжайшим контролем: все-таки соблазн воспользоваться собственноручно сделанным мечом велик. Из-под рук умельцев выходят кинжалы и кортики, шпаги и шашки, стилеты и палаши, ятаганы и клычи. На заказ можно сделать даже эксклюзивную саблю из дамасской стали, цена которой будет достигать нескольких десятков тысяч рублей. Лезвия, как правило, отделаны гравировками и позолотой, к каждому оружию прилагаются ножны. А некоторые мастерские готовы взяться за изготовление лат и доспехов: вдруг кому-то из покупателей захочется иметь дома напоминание об эпохе рыцарства.

Когда речь идет о местах, где отбывают наказание за преступление, кажется, что разговор должен пойти о тюрьме или о колонии для мужчин. Однако не стоит забывать и о другом бедствии России. Это все возрастающая женская преступность. Она также требует наказания и ограничения свободы.

Женские зоны России – это 35 колоний, в которых отбывает свой срок 60 тыс. человек. Данное количество составляет пять процентов от общего числа заключенных в стране. Женские зоны России, список которых весьма невелик, находятся далеко не во всех округах. Именно поэтому большинству преступниц приходится отбывать наказание далеко от родного дома.

За что сидят женщины?

Проведенные исследования убедительно доказывают тот факт, что представительницы прекрасного пола идут на преступления, которые по своему характеру все больше и больше приближаются к «мужским». В последние десятилетия наблюдается и рост хулиганств, в которых приняли участие представительницы прекрасного пола.

Также женщин лишают свободы за мошенничество, кражи из магазинов, взломы, продажу и транспортировку наркотиков, скупку и реализацию краденого, угон автомобилей, подделку документов.

Растет в стране и число молодежных банд, членами которых являются совсем юные создания в возрасте от 15 до 19 лет. Такие преступницы в юбках отличаются особой жестокостью, убивая своих жертв без всякого повода. У многих из этих девочек есть проблемы с наркотиками, на употребление которых нужны большие деньги.

Стоит сказать, что тех, кто отбывает наказание, могло бы быть в два раза больше. Однако женские зоны, как и мужские, регулярно высвобождаются благодаря амнистиям. Снижает количество отбывающих наказание и довольно мягкое законодательство. Однако проблема общества не становится от этого менее актуальной. Ведь тридцать процентов осужденных, которых отправляют в женские зоны, лишены свободы за особо тяжкие преступления. Как правило, совершаются они на бытовой почве, когда спор перерастает в драку с кровавыми последствиями. Преступления остальной массы женщин - кражи и распространение наркотиков. И только незначительный процент осужденных - это дамы, совершившие экономические преступления.

Исправительные учреждения для слабой половины человечества

Где находятся женские зоны в России? Они разбросаны по регионам страны. Причем каждая из колоний имеет свои особенности. Например, есть женские зоны, в которых обустроены дома ребенка.

Это следующие исправительные учреждения:

Кемеровской;
Московской;
Свердловской;
Владимирской областей;
Хабаровского и Краснодарского краев;
Нижнего Новгорода;
Самары;
Челябинска;
Мордовии.

Есть женские зоны, в которых отбывают свое наказание несовершеннолетние. Это 21 тысяча девушек. Почти полторы тысячи из них помещены в воспитательные колонии. Одно из таких исправительных учреждений находится в Брянске (ул. Комарова, 30).

Для опасных рецидивистов также предусмотрены женские зоны России. Где они расположены? Одна из таких колоний находится в Пермской области (г. Березники, просп. Ленина, 81), а вторая - в Орловской (пос. Шахово).

Практически двадцать тысяч женщин содержатся в СИЗО. Специально для дам следственные изоляторы открыли в Москве (ул. Шоссейная, 82), Санкт-Петербурге (ул. Арсенальная, 11) и Екатеринбурге. Как же содержатся преступницы в других регионах? Существует зона для женщин в тюрьме. Такие СИЗО относятся к смешанному типу.

Есть на территории нашей страны и женская зона для иностранных преступниц. Находится она на территории Мордовии. В этом исправительном учреждении отбывают срок наказания 12 тысяч иностранных граждан, 500 из которых - жительницы дальнего зарубежья.

Что касается СИЗО, то они располагаются в городах. Чаще всего в центре населенного пункта. Это объясняется тем, что большая часть следственных изоляторов была построена до 1917 г. в царской России. А в те времена тюрьмы и остроги являлись важнейшими городскими государственными службами.

Что касается ИУ, то женские зоны по регионам России возводились, как правило, в сталинские времена. До начала 60-х годов их называли лагерями. Сооружали такие учреждения подальше от главных дорог. Именно поэтому и на сегодняшний день добраться до многих из них на общественном транспорте весьма сложно.

Где конкретно находятся женские зоны в России? Адреса и месторасположение мы представили выше.

Виды ИУ

Какой может быть женская зона? Прежде всего стоит сказать, что ИУ относятся к уголовно-исправительной системе Минюста РФ. С помощью колоний исполняются наказания, которые выражены лишением свободы либо на определенный срок, либо пожизненно. В ИУ содержатся и приговоренные к смертной казни.

Зона для женщин может быть исправительной или воспитательной колонией, тюрьмой, а также лечебным исправительным учреждением.

Виды ИУ по режимам

Как правило, русская женская зона – это исправительная колония. В ней содержатся лица, которые уже достигли восемнадцатилетнего возраста. Уголовно-исправительная система России включает в себя четыре вида колоний. Их отличие состоит в существующих режимах.

Среди них колонии:

Поселения;
общего режима;
строгого режима;
особого режима.

Однако не все из данных исправительных учреждений предназначены для дам. Какой режим на женской зоне? Для отбывания своего наказания преступницы направляются только в колонии-поселения, где они могут проживать на общей территории с мужчинами, а также в ИУ общего режима. В последних учреждениях осужденных разделяют по половому признаку. Существует ли женская зона, строгий режим или особый в которой применяется для осужденных? Подобных исправительных учреждений для преступниц нет.

Направление осужденных судом

В какой колонии будет отбывать свое наказание преступник или преступница? Это решает суд. Так, исправительные учреждения общего режима предназначены для женщин, которые совершили тяжкие и особо тяжкие преступления при любом рецидиве. Кроме того, суд при рассмотрении дела внимательно изучает личность виновной. И с учетом обстоятельств совершенного преступления может быть принято решение о направлении в исправительную колонию женщины, совершившей незаконный проступок по неосторожности. Здесь же могут отбывать свой срок наказания и те преступницы, которые должны понести наказание за неумышленное уголовное правонарушение, а также за деяние средней и небольшой тяжести. При этом преступления должны быть совершены впервые.

Женская тюрьма (зона) для несовершеннолетних – это воспитательные колонии, имеющие однотипный общий режим. В этих учреждениях установлены облегченные и обычные, а также строгие и льготные условия отбывания срока. Несовершеннолетние преступницы имеют одну-единственную привилегию. При добросовестном исполнении трудовых обязанностей и отсутствии взысканий, которые должны быть подтверждены в течение первых трех месяцев заключения, администрация может перевести их на обычный режим пребывания.

Преступницы могут быть направлены судом и в колонии-поселения, а также в лечебные учреждения системы правоохранительных органов. На территории данных ИУ отсутствует дифференцирование по половому признаку. Здесь мужчины и женщины проживают в зданиях, расположенных на одной территории. При этом для них предусмотрены раздельные помещения.

Женская тюрьма (зона) - это место, где могут отбывать наказание преступницы, имеющие малолетних детей (до 3 лет). Таких мам суд направляет в колонии, при которых открыт дом ребенка. В такие учреждения попадают не только женщины с детьми, но и беременные.

Внутреннее распределение

Непосредственно в исправительном учреждении осужденных женщин расселяет администрация. Так, преступницы, впервые отбывающие свои сроки наказания, содержатся отдельно от тех, кто уже попадал в колонию ранее. Изолированно от других содержат и женщин, получивших свой срок за опасные и особо опасные уголовные правонарушения.

Администрация ИУ размещает эти категории осужденных на отдельных участках. Однако выполнение таких условий становится не всегда возможным из-за нехватки жилья, а также отсутствия необходимой организационной и материально-технической базы.

Условия содержания

Женская зона (фото смотрите ниже) предусматривает создание обычных, облегченных и строгих условий для осужденных. В Федеральный закон, касающийся этих ИУ, были внесены некоторые поправки. Они коснулись тех дам, которые отбывают свой срок в облегченных условиях. Так, таким женщинам разрешено проживать вне территории колонии совместно с семьей, если до окончания срока наказания осталось шесть месяцев.

В целом же условия содержания в ИК общего режима закон не регламентирует по половому признаку. Женщинам предоставляются только незначительные привилегии в виде увеличения норм жилой площади (3,5 кв. метра вместо 2).

Кроме того, осужденные беременные и те, кто достиг возраста 55 лет, могут быть привлечены к безвозмездным работам только при их согласии. Данным категориям осужденных, а также несовершеннолетним на лицевой счет должно зачисляться не менее пятидесяти процентов заработка.

По правилам содержания ИУ, женщины могут:

Пользоваться косметическими средствами;
приобретать в магазине на территории учреждения необходимые вещи, одежду и т. д.

Кроме того, в исправительной колонии для осужденных женщин работают парикмахер и фотограф. Оплачивать их услуги дамы должны собственными денежными средствами.

Места проживания

Камеры для осужденных женского пола могут быть различных размеров. Однако большинство из них рассчитано на 40-60 человек. Для сна предназначены двухъярусные кровати. Их устанавливают в два ряда. В народе подобные спальные места называют «нарами». Только несколько кроватей, которые установлены в противоположном углу от дверей камеры, могут быть без второй полки. У этого места есть свое название – «поляна». Здесь живет старшая и приближенные к ней женщины, которые давно отбывают свой срок.

Есть в камере и своя кухня, а также туалет с душем. Они располагаются отдельно от основной комнаты. Несмотря на то что время посещения душевой для женщин не ограничивают, стирать свои вещи они могут только в определенные дни.

Убирают камеру ежедневно. Причем делают это утром и вечером. В выходные дни обязательным атрибутом является генеральная уборка жилой комнаты, кухни и туалета. Занимаются этим дежурные, которые назначаются согласно определенному графику. Отказ от уборки невозможен. Исключение составляют только те осужденные женщины, которые отбывают наказание не первый год.

За плохую уборку обязательно следует наказание. Провинившейся женщине назначают дополнительное дежурство вне графика.

Материнство за решеткой

В женских зонах, при которых открыты дома ребенка, есть родильные отделения. Их создают в целях оказания медицинской помощи беременным, отбывающим срок наказания в колонии. Согласно законодательству, администрация таких учреждений должна создать все условия для нормального развития и проживания находящихся там детей. Осужденная мать может общаться со своим ребенком в свободное от работы время. При этом допустимо их совместное проживание.

После того как малышу исполняется три года, его при согласии матери передают на воспитание родственникам либо иным лицам. В противном случае ребенок будет направлен в государственное детское учреждение.

Для устройства своего малыша женщине дается кратковременный отпуск. Его продолжительность – пятнадцать суток без учета проезда. Впоследствии на такой же срок администрация колонии предоставляет матери ежегодный отпуск, предназначенный для свидания с ребенком.

В том случае, если осужденной матери осталось отбывать наказание меньше года, трехлетний малыш может быть оставлен в доме ребенка. Здесь он дождется освобождения своей мамы. Однако такое право предоставляется только тем женщинам, которых отличает безукоризненное поведение.

Беременные и женщины, имеющие детей в возрасте до трех лет, имеют право на все права и льготы, предоставляемые российским законодательством. Кроме того, они могут без всяких ограничений приобретать предметы первой необходимости и продукты питания, оздоровительные приборы, специальную одежду и обувь. Оплата при этом производится за счет средств, хранящихся на личном счету заключенной.

Трудовая занятость

У администрации любой исправительной колонии имеется одна очень важная обязанность. Она должна обеспечить осужденным трудовую занятость. При этом учитывается возраст женщины и, по возможности, специальность.

Работающие осужденные имеют право на оплачиваемый ежегодный отпуск. Его продолжительность составляет двенадцать дней без учета выходных.

Несовершеннолетним преступницам, находящимся в воспитательном учреждении, предоставляется более продолжительный отпуск. Он составляет восемнадцать рабочих дней. Такой же отпуск положен и тем женщинам, которые достигли 55-летнего возраста.

Отмечается тот факт, что осужденные дамы трудятся более старательно, нежели мужчины. Только незначительный процент женщин не желает работать или относится к своей обязанности недобросовестно.

Для того чтобы разнообразить монотонный труд осужденных, занятых, как правило, в швейном производстве, администрация ИУ нередко предлагает им новые сферы занятости. Это вязание и плетение кружев, народные промыслы и т. д.

Досуг

Чем занимаются осужденные женщины в свободное от работы время? Это, как правило, мелкие бытовые хлопоты, удовлетворение личных потребностей, написание писем, участие в художественной самодеятельности, занятия спортом и чтение литературы. Кроме того, женщины принимают активное участие в религиозной деятельности. Они помогают служителям церкви проводить соответствующие обряды.

Многие из осужденных подчеркивают важное значение неограниченной переписки, а также возможности использования компьютерной сети и телефонной связи для общения с близкими родственниками.

Что в заключении самое тяжелое?

Женщине отведена определенная социальная роль в обществе, а также предначертаны иные, чем у мужчин, функции. Кроме того, представительниц слабой половины человечества всегда отличают образ жизни и исторически обусловленное место в системе человеческих отношений. И это не говоря о биологических и психофизиологических особенностях женщин. Что же происходит с ними в местах заключения?

Попадая в изолятор временного содержания, нарушительница закона оказывается в полном одиночестве. Дело в том, что в ИВС женщин помещают редко, а тех, кто оказывается там, размещают отдельно от мужчин. Такие условия уже с первых часов воспринимаются весьма болезненно. Отсутствие общения с людьми угнетающе действует на женскую психику.

Далее, при вынесении постановления об аресте, нарушившую закон переводят в следственный изолятор. Тюремная действительность становится для женщин полной неожиданностью. Порой от этого у правонарушительниц теряется чувство реальности. И это не удивительно. Ведь сильнейший стресс испытывает каждый человек, впервые оказавшийся в тюрьме. И если в изоляторе временного содержания кажется, что весь этот кошмар скоро закончится, то в тюрьме становится ясно, что заключение будет длиться минимум несколько месяцев или даже не один год. На психологическое состояние женщины оказывает влияние и информационный голод. Ей начинает казаться, что родные ее забыли, а друзья и вовсе бросили. Это многократно усиливает страдания заключенной.

Некоторое психотерапевтическое воздействие оказывают в такой ситуации только разговоры с сокамерницами. Женская природа позволяет немного успокоиться, поделившись хоть с кем-то нагрянувшей бедой. Однако каждый человек порой испытывает потребность побыть наедине с собой. Но сделать это в камере не представляется возможным. Постоянное присутствие чужих людей начинает попросту раздражать и вызывать тревогу. Когда подобное психоэмоциональное состояние женщины достигает максимального уровня, возникают неизбежные конфликты. К счастью, у дам они ограничиваются мелкими бытовыми вопросами и заканчиваются разговорами на повышенных тонах. Драки в камерах, где находятся нарушившие закон дамы, случаются крайне редко.

После вынесения приговора преступниц ждет женская зона. Фото, сделанные в колонии, убедительно подтверждают тот факт, что и здесь наблюдается недостаток личного пространства. Будь это площадка для построения, производство или спальня, заключенные всегда находятся в толпе. Кроме того, администрация колонии пресекает всякие попытки украсить тумбочку или спальное место какими-либо картинками или фотографиями. Наказанием может закончиться даже сушка нижнего белья на спинке кровати в дневное время.

Для человека, привыкшего к вольной жизни, тяжелым станет и соблюдение общего режима подъема, отбоя и приема пищи. Непросто проводить в общих местах и свободное от работы время.

Негативно влияет на психику женщины тюремная одежда. Это, как правило, синяя или серая юбка или штаны, а также блузка. Для улицы выдаются телогрейка и платок, который должен быть на женщине весь день, пока она не вернется ночевать в барак. Именно этот аксессуар очень сильно раздражает отбывающих наказание.

В чем заключен смысл ограничений? Они заставляют женщину понять, что привычные для нее действия опасны. А для того чтобы избежать риска, необходимо принять установленные правила. Через налаженную дисциплину администрация стремится подогнать всех заключенных под один шаблон, принуждая их к послушанию и исполнению правил внутреннего распорядка. У лишенного личной жизни человека начинает теряться контроль над своими действиями. Он отвыкает от самостоятельности. Нередко это приводит к тому, что, оказавшись на свободе, женщина не может адаптироваться к обычной жизни общества.

Для каждого заключённого найдётся работа за решёткой. О том, как используют дешевый труд заключенных в исправительных учреждениях разных стран, вам расскажет этот пост.

Тюрьмы США

Здесь производят много чего: от продуктов питания до техники – в общем, все, что только можно произвести на фабрике. Услугами американских заключенных пользуются знаменитые на весь мир бренды, такие как: JCPenney, Victoria’s Secret, Haeftling. Согласитесь, что сложно представить татуированного заключенного, который шьет женское нижнее белье.

Чтобы стать сотрудником одной из этих престижных компании, заключенным необходимо продемонстрировать хорошее поведение и не провалить интервью. Как только заключенных принимают на работу, они должны показать себя только с лучшей стороны, как на работе, так и за ее пределами. В качестве бонуса они получают 20 % заработанных денег, остальные 80 остаются на покрытие их содержания и уплату налогов.

Эстония

В Эстонии создали модный эко-бренд Heavy Eco, объединяющий в себе концепцию этичной моды, не вредящей экологии, и самые темные стороны жизни. Одежда сшита рукам заключенных, а некоторые модели вдохновлены серыми буднями заключенных в тюрьмах Восточной Европы и Советского Союза.

Их тюремная продукция известна многим европейским странам. Одна футболка стоит довольно немало – 29 английских фунтов. Но руководство компании уверяет, что половина выручки с продаж футболок идет в организации помощи бездомным детям, сиротам и детским домам. И это правильно, ведь дорога в тюрьму идет с детства, большинство заключенных знают об этом не понаслышке.

Тюрьмы Боливии

После того как французский дизайнер Томас Джейкоб побывал в тюрьме Сан-Педро - одной из самых переполненных тюрем Латинской Америки, - он организовал проект Pietà: тюремную марку мужской одежды, коллекции которой шьют заключённые.

Принципиально важным для дизайнера было доказать всему миру, что заключённые могут шить не масс-маркет посредственного качества, а вещи, не уступающие брендовым.

Целью проекта стала возможность помочь людям, совершившим преступление, но осознавшим его тяжесть и раскаявшимся: рабочие получают процент от каждой продажи, совершённой Джейкобом.

Тюрьмы Бразилии

В тюрьме Arisvaldo de Campos Pires в городе Juiz de Fora модельер Ракель Гимарайнш научила 18 заключенных, осужденных за преступления, начиная от вооруженного ограбления до убийств, вязанию самого высокого качества в обмен на заработную плату и сокращение сроков приговора.

Таким образом, сейчас эта тюрьма больше походит на ткацкое предприятие, нежели чем на место лишения свободы. Заключенные, вдохновленные и мотивированные сокращением срока, а большинство их них сидит на пожизненном, свяжут что угодно, лишь бы хоть как-то сократить время пребывания в этом ужасном месте.

Тюрьмы Норвегии

Примерно в миле от побережья Норвегии, недалеко от Осло, находится остров, где содержатся 115 преступников, в том числе осужденные за убийца, насильники и торговцы наркотиками.

У заключенных есть возможность работать на ферме или на лесоповале. Излишки продукции идут на продажу в магазины. За свой труд они регулярно получают зарплату - около 10 тысяч крон (1,7 тысячи долларов) и даже имеют право на отпуск. Их перемещения по острову ничем не ограничены. Норвежская тюрьма предоставляет заключенным и массу вариантов досуга: катание на лыжах и рыбалку, драмкружок и библиотеку.

Тюрьмы России

Три десятка предприятий Федеральной службы исполнения наказаний уже с 2014г. работают под единым брендом "Торговый дом ФСИН России".

Будучи членом ОНК Москвы я неоднократно посещала СИЗО-6. Хотя это и женский изолятор, но там (а также в мужском СИЗО-4) сидят и так называемые «б/с», то есть бывшие полицейские, мчсники, прокуроры, судьи, фсбэшники, тюремщики, следователи…

К «бээсникам» у сотрудников УФСИН по Москве особое отношение: содержат их в маломестных камерах; повара готовят для них отдельную еду. Если обычным зэкам вместо мяса дают куски жира, то «бээсникам» подают непременно мясо и хорошего качества; медицинская помощь им оказывается в первую очередь; обыски проводятся деликатно... То есть во всем позициям у «бээсников» в изоляторе привилегированное положение.

Казалось, что у «закрытых из-под погон» такое же особое положение будет и на зоне — ведь для них построены отдельные исправительные учреждения. Но оказалось, что в колониях бывших судей, прокуроров, следователей и полицейских ждет такой же беспредел, как и обычных зэков. В общем, как бы это не звучало цинично, но это неплохая наука для тех, кто пока еще при должностях и гордо называют себя силовиками…

Продолжаем рассказывать о мордовской колонии строго режима №5 для «бээсников». Кстати, номер «Новой газеты» за 26 апреля 2017 г. (№44), в котором была опубликована статья «ШИЗО для своих» о происходящем в ИК-5 РМ, не был доставлен заключенным подписчикам в ИК-5. Но все равно, как говорят зэки, «газету затянули на зону»…

Карта мордовскийх колоний. Фото: пресс-служба ФСИН

«Мне неудобно, когда меня мужик щупает»

Владимир Мельников (бывший служащий внутренних войск, участник боевых действий в Чечне. В конце апреля 2017 года освободился из ИК-5 РМ. Имя и фамилия не изменены): « В зоне какое-то странное желание сотрудников все время раздеть заключенных… С одной стороны, раздевают для того чтобы досконально досмотреть, это и понятно, ведь есть ушлые осужденные, могут спрятать что-то и в резинку от трусов. Ну, а некоторые сотрудники, такие, как Гаркушен (начальник отряда), могут и пощупать. Мне неудобно, когда меня мужик щупает. Я говорю: «Чего ты щупаешь?» А он: «А вдруг ты под яйцами что-то привязал». Я говорю: «Ты чего, гонишь, что ли? Ты так посмотри, видать будет, чего там щупать». Ну, еще любители пощупать Ерошкин, Рякшев, Вилякин… Половые органы они ощупывают голыми руками, без всяких резиновых перчаток. Они там вообще не знают, что такое перчатки. Все они мужики молодые. Я думаю, нормальный мужик не будет мужика щупать. Они всех прощупывают. Иногда больно делают, явно специально. Скорее всего, они нетрадиционной ориентации.

Когда они трогают половые органы руками, это может происходить при нескольких заключенных. Да им все равно, они еще включают видеорегистраторы. Я говорю: «А почему вы снимаете, вы какое право имеете снимать меня на видео, когда я раздеваюсь. Это же не законно. Вы обыскивайте, но регистратор выключите». Они говорят: «Так законно».

Вот эти привычки раздевать и щупать половые органы это при нынешних начальниках - при Аношине (нач.ИК-5), при Трофимове (зам.нач.ИК-5 по БИОР (по безопасности и оперативной работе)) появилось. До этого как-то не раздевали. Это чья-то из них инициатива.

13 января 2017 года утром меня вывели на обыск из ШИЗО. Обыскали и, смотрю, стоит Ерошкин Федор Петрович (младший инспектор ОБ) на продоле (в коридоре) и наматывает на палец шнурок. Шнурок этот был приспособлен для открывания форточки, потому что там локальная решетка стоит, которая не дает открыть форточку. Расстояние от решетки до окна примерно полметра. Решетка мелкая, рука туда не пролазит. Ерошкин оторвал этот шнурок, то есть лишил меня возможности проветривать помещение. Я говорю: «Зачем вы оторвали? Это же помещение проветривать надо». Он: «Мне все равно» — матом. И говорит: «Пошли на повторный обыск». Я говорю: «Меня вообще-то только что обыскали, у меня не имеется никаких запрещенных предметов, повторный обыск ничего не даст». Ну, повели на обыск. Ерошкин говорит: «Раздевайся». Я начал расстегивать куртку, он мне в этот момент в пах коленом. Я согнулся от боли, а он в это время стал прыгать на моей правой ноге. Дальше Ерошкин стал бить меня ребром ладони по шее сверху, снизу, по кадыку, несколько раз в живот ударил. «Я тебя обоссу здесь. Ты у меня будешь тут сейчас сосать», — вот так орал на меня. У него прямо пена изо рта шла. Рядом стоял Вилякин, он тоже младший инспектор отдела безопасности, и Бутусов (ДПНК — дежурный помощник начальника колонии), который говорил: «Ты чего, газуешь? Ты чего из себя…» и всячески оскорблял меня.

Владимир Мельников

В тот же день после обеда была комиссия, меня в ПКТ (помещение камерного типа) переводили. Комиссия проводилась во главе с Трофимовым. Я ему говорю: «На меня утром было совершено нападение». Он так рукой мне провел с головы до ног: «Чего-то, — говорит, — по тебе ничего не видно». А я говорю: «Меня ударили, меня били, у меня опухшая мошонка, меня коленом сильно ударили, ногу оттоптали, у меня тут шишка, она у меня болит». Он говорит: «Ну так ничего не видно». Сидит замполит Шпартюк на окне и мне говорит: «Ну, через дня два приедет гинеколог, мы тебя позовем на осмотр». И они все, кто там был (Хилько — инспектор по БИОР, Трофимов, Шульгин — зам нач.ОВР — отдела оп воспитательной работе, Столяров — начальник ПКТ и СУС (строгие условия содержания), Шпартюк и Шумкин) начинают смеяться. Я говорю: «Мне не нужен гинеколог. Вы нормально себя ведете?» Хотя на камеру Столяров стоит снимает меня, я уверен, такое же видео, где они глумятся, для отчета они не предоставят в управление. Они потом это видео отдают в клуб, в клубе осужденные обрезают это видео и делают видеомонтаж, и они выглядят уже как надо. А так они на комиссиях ведут себя отвратительно — матюкаются, оскорбляют, пугают…

Никакой медицинской помощи в связи с тем, что у меня отекла мошонка, я не получил. В тот день после того, как на меня напали, примерно через час был обход медицинского сотрудника лейтенанта Казеевой. Я просил ее провести медицинское обследование и написать заключение. Но помощи никакой она мне не оказала, заключение не дала, даже не осмотрела. Я написал жалобу в прокуратуру. До сих пор не получил ни одного ответа.

Медиками в колонии работают две старушки, которых давно пора на пенсию отправить. Они приходят, говоришь: «Дайте аспирин». — «Ты чего, — говорят, — издеваешься? Чего ты его у меня просишь, ты знаешь, что его два месяца уже нету». Приходят, никаких лекарств у них нету. Вообще к врачу никак не попадешь. Говоришь: «У меня болит». Она: «Пишите заявление к врачу».

А чего, его пишешь, оно уходит к «Корзинкину», то есть в мусорную корзину выбрасывают его. Сотрудники сами говорят: «Чего, «Корзинкину» его отправить?» Я говорю: «Нет, медику передайте». Сдаешь самому медику, все равно никто не вызывает.

Вот 31 марта этого года все ПКТ вывели сразу, хотя обычно каждая камера выводится в отдельный дворик. В ШИЗО сидел грузин, Каха его зовут, ему лет 50 с небольшим, у него нашли открытую форму туберкулеза. Его вывезли на больницу, а к нам пришли, залили весь продол (коридор) хлоркой, в ШИЗО все камеры и продол залили. Нас когда с прогулки завели, закрыли, там прямо ужас, все глаза жгло, всю слизистую посжигало, голова сильно болела. Мы потом две недели там целыми днями мыли-мыли, а хлорка все равно воняла и воняла. То есть нас просто потравили как насекомых. Мы жаловались, требовали, чтобы нас перевели в другое помещение. А куда нас переведут? Все залили хлоркой, куда нас переведут. Последние, кто был с Кахой в камере, тем двум назначили диету. Но он до этого и с другими в камере был, и неизвестно когда он туберкулезом заболел. Мы ходили все вместе в одну баню, на прогулки. А для прогулок там узкие дворики, просто небо в клеточку, листы металла. Мы постоянно пересекались с этим грузином. Должны были всех поставить на диету и лечение профилактическое назначить. Но нет…

То, что я жалобы писал сказалось на содержании. Начальники поначалу говорили: «Пиши куда хочешь». А писать начинаешь, начинают прессовать. Составляют надуманные рапорты, сажают в ШИЗО, чтобы другим и тебе показать, что кто пишет, тот страдает, чтобы пропало желание писать, бороться за справедливость. Основная масса осужденных поэтому и боится что-то писать, потому что свиданки, УДО. А вторая масса боится, потому что посадят в СУС, в ПКТ, закатают по ШИЗО…

В зоне над нами издеваются как хотят. Вот просчет должен проводиться в течение 40 минут, ну часа. По закону положено: в минус 25 проверка проводится в отрядах, зарядки нет. Но при Аношине и при Аверкине — все равно: дождь идет, мороз, 27-28, — выгоняют на зарядку, просчеты по два, по три часа. Приезжает, например, тот же шмон, зима, мороз, выгоняют с утра и мы стоим на ногах на морозе по четыре-шесть часов. Ну, то есть глумятся, как хотят. На морозе могут обыскивать — сними шапку, расстегни бушлат. Говоришь: «Мороз на улице». — «Ну и чего? Мне все равно». В отряды приходишь после этих обысков, вещи все в куче. Представляете, нас в отряде 150 человек, у нас у каждого баул подписанный, с биркой, у каждого свои вещи в бауле. Ты приходишь, а вещи горой посреди коридора, прямо в одну кучу из баулов все вытряхивают на пол, и все. Все разламывают, разрывают. В помещениях отрывают панели, потолки, стены… Они ведут себя как варвары».

«Козлодерка»

Заключенные ИК-5, Мордовия

Иван Мордвин (бывший следователь Следственного комитета, заключенный ИК-5 РМ, имя и фамилия изменены в целях безопасности заключенного): «Избиения заключенных в колонии бывают. Но такие вещи не выносят на улицу, это не происходит на глазах у всех. Одного забрали, другого и повели или в ШИЗО, или в дежурную часть, то есть туда, куда не допускают посторонних лиц, кроме сотрудников. Здесь, в колонии практикуется такое ноу-хау: если ты сотруднику не понравился (я не буду говорить, объективен сотрудник, не объективен), он ведет тебя в «козлодерку». Она находится прямо напротив дежурной части. Это комната обыска, в обиходе называется «козлодеркой».

Эта комната предназначена для того, чтобы люди, которые новенькие на колонию приезжают, их обыскивают, и потом разводят в карантин или по отрядам. То есть это обыкновенная комната обыска, где тебя не могут продержать больше 20 минут, по закону. А не по закону ты можешь выйти в тапочках на улицу, тебя в этих же тапочках за то, что ты в тапочках на улице был, сажают в эту «козлодерку», и ты там можешь просидеть до трех суток без пищи и без постельных принадлежностей, потому что кровати, шконки там нету, там только стол. И тебя будут выводить раз в сутки в туалет. Туда могут и нескольких человек поместить, потому что одному сотруднику один зэк не понравился, другому — другой… Предыдущий начальник Аверкин (это предшественник нынешнего начальника) летом прошлого года запихал туда человек 40, они реально как селедки там стояли. Размер комнаты совсем небольшой: ширина — 2,5, а длина где-то метра 3,50. Как туда 40 человек может поместиться? А легко. Кто-то на стол встал, там посередине П-образный стол, на который осужденные, которые приезжают, выкладывают свои вещи, а в середине буквы «П» стоит сотрудник и смотрит, обыскивает все эти вещи. Вот кто-то на этот стол встал, кто-то на скамейку встал, кто-то прижался…

Естественно, никаким образом посадка в «козлодерку» не оформляется. Почему не отправляют зэка в ШИЗО, а закрывают в эту комнату? А проще для сотрудников — никак оформлять не надо. И потом в ШИЗО у зэка будут хоть какие-то квадратные метры, он будет там ночью спать, пусть на нарах, которые откидываются только на ночь, но с постельным бельем. А помещение в эту комнату — это просто вид наказания.

Нашего начальника, кроме как деньги, ничего не интересует. Понимаете, из-за постоянных выдергиваний в дежурную часть, помещения в «козлодерку» и боязни избиений люди не ропщут. Никто в открытую против администрации не попрет, потому что его одного выхватят, кто попер, отведут в дежурную часть, туда придет Хилько, придет Трофимов и лично возьмутся за воспитание.

Если написать жалобу в прокуратуру? Так из колонии она не уйдет. У кого есть выход в интернет, пишут жалобы, но не от своего имени. Боятся.

Здесь же взаимная порука прокуратуры, УФСИН Мордовии и колонии. Они все друг друга знают, они все относительные родственники, в одном месте живут… Вот пример. Приехал прокурор по надзору, всех осужденных, чтобы они не попали на прием, загнали в отряды и около каждого отряда встал сотрудник администрации и не выпускал никого на улицу. Никто не смог прорваться к прокурору. Прокурор ведь мог сам войти в отряд. Но он не ходит по отрядам, ему это не надо. Он приезжает, ну может, для проформы, может, для галочки, чтобы в книге посетителей на КПП было проставлено время, что он приехал во столько-то, ушел во столько-то. Когда приехал прокурор и ходил с начальником по колонии, то один осужденный в это время был в библиотеке (а библиотека у нас находится вне локальных секторов, то есть если ты в библиотеке, ты можешь оттуда спокойно выйти). И вот он дождался, пока прокурор с тогдашним начальником колонии Аверкиным проходил мимо библиотеки, вышел оттуда и ринулся к прокурору. Начальник увидел, говорит: «Стой, ты куда идешь?» Он говорит: «Мне к прокурору». Ну, прокурору лицо уже нельзя терять перед осужденным, он говорит: «Да, я вас слушаю». И зэк начал жаловаться на начальника колонии прямо в его присутствии. Прокурор все выслушал, поворачивается к начальнику колонии, говорит: «Ну, пойдемте, в письменной форме это зафиксируем». Знаете, что сказал начальник Аверкин этому зэку, прямо при прокуроре: «Я тебя сгною. Вот он уедет, и я тебя сгною». Аверкин был год исполняющим обязанности начальника колонии. А вообще он в оперативном управлении был, он опер в УФСИН по Мордовии и курировал нашу колонию, то есть он был нашим надзирающим опером. Сейчас он замначальника оперативного отдела УФСИН по Мордовии».

Владимир Мельников: « Сотрудники забирают все — письма, рукописи, заявления в прокуратуру, которые цензоре в принципе не подлежат. Приезжает Дубравный прокурор, вызывает, иду к нему. Меня перед этим — обыскивают, забирают эти рукописи. Захожу к прокурору (вот последний раз был прокурор Машков), я ему говорю: «Я шел к вам, меня задержал оперативник, забрал документы» Прокурор говорит: «Мне это сейчас не интересно. Я приехал по другому поводу. Меня прокурор главный (Мельников) направил взять у тебя объяснение по поводу нападения на тебя 13 января. А другое меня не интересует. У меня вообще сейчас, — говорит, — выходной день». Я говорю: «Приезжайте тогда в рабочий. Как это может вас не интересовать, вы прокурор, вы обязаны реагировать». Прокурор: «Ничего подобного, мне это неинтересно. Я же тебе сказал, мне только заявление взять». Прокуратура все здесь покрывает».

«Мы не можем, нас выгонят с работы»

Иван Мордвин: «Психолог для колонии должен быть быть курьером между осужденными и сотрудниками администрации. Выслушивать претензии, жалобы, может, дома у кого-то что-то случилось, какие-то личные трагедии, и просто выслушать человека, помочь советом. А у нас психологи занимаются обысковыми мероприятиями. То есть сотрудники ОБ (отдел безопасности) в добровольно-приказном порядке говорят психологу: «Пошли со мной на обыск». Мы идем с работы, психологи стоят и обыскивают нас наравне с другими сотрудниками администрации. Мы уходим на работу, опять там психологи стоят… Доверия к ним никакого.

Вообще этой колонии свойственно то, что в большинстве своем сотрудники администрации занимаются несвойственными себе делами. Когда начальник отряда тебя обыскивает, ты его сразу ассоциируешь с оперативником или с сотрудником отдела безопасности. Когда оперативник приходит на швейное производство и говорит: «Ты почему не работаешь?», ему задаешь встречный вопрос: «Ты оперативник, ты не производственник, что тебе вообще здесь надо?» А они все равно в каждой бочке затычка. Можно провести аналогию, это то же самое, если зайти в милицию в кабинет к следователю и сказать: «Так, следаки, собрались, взяли автоматы, взяли бронежилеты — и на улицу, патрулировать». А ППСники сядут на место следаков расследовать уголовные дела. Вот примерно то же самое происходит в этой колонии с должностными обязанностями сотрудников.

Сотрудники администрации, младшие кадры что им скажут, то они и будут делать, они начальникам не противоречат. Они могут потом прийти к зэкам, когда нет вокруг ихних коллег, и жаловаться, как им сложно работать, как они это не выдерживают. А когда им говоришь: «Наберись мужества, скажи, что это не входит в твои должностные обязанности и ты не будешь этого делать», они говорят: «Мы не можем, нас выгонят с работы». Потому что тут такая деревня, а он получает 30-40 тысяч рублей как офицер УФСИНа. И он не может пожертвовать такими деньгами и пойти куда-то работать, потому что, во-первых, он ничего не умеет, кроме как на зэков орать, а, во-вторых, ну кому он нужен, кроме УФСИНа.

Сотрудники колонии здесь пожизненно работают и должности по наследству переходят. У нас на колонии несколько таких случаев, когда дети работают непосредственно со своими отцами, они могут даже быть в одной смене дежурными. Ротации кадров здесь нет никакой».

Зловонный дух сосисок

Производство сосисок в ИК-5. Фото: пресс-служба ФСИН

Иван Мордвин: «Администрация нас реально кормит помоями, отвратительно кормят. У нас на колонии есть колбасный цех, где делают колбасу на продажу.

Раньше в колонии разводили свиней, но год назад прошла какая-то эпидемия и на всех свинарнях, и на нашей колонии, в том числе, они как бы всех свиней сожгли. Ну, как сожгли? Закрыли свинарники. Свиней-то скормили нам, их в баланду нам кинули.

Сейчас колония просто закупает фарш. В этом колбасном цеху они делают в том числе сосиски (по данным УФСИН по РМ, в ИК-5 производятся сосиски «Классические» .-Е.М .) Я точно знаю, что они заключали договора с солдатскими частями, с другими исправительными колониями на поставку сосисок. Они делают тонну, а холодильник у них может вместить только 100 килограммов, а остальные сосиски тупо тухнут. Если не успевают довезти до потребителя, тухлые сосиски скармливают зэкам. Когда в столовой открывается бак с этими сосисками, такой зловонный дух, такой зеленоватый дым из этой кастрюли идет, что видно, что это отрава. Зэки, у кого нет возможности купить еду у барыг, едят эти сосиски. А им делать больше нечего. Мучаются животами, но едят. Сосиски даются не каждый день, но раза три в неделю точно.

Встает вопрос: какой смысл делать такое количество сосисок, если холодильник на сто килограммов? Чтобы все тухло? Ведь они же могли бы делать меньше сосисок, или холодильник больший купить. Мне кажется, что они списывают через нас таким образом деньги, они списывают на нас сырье. Покупают якобы больше, а на самом деле в продукцию идет меньше».

Владимир Мельников: « Сосиски дают отвратительные. Последний раз их давали, так они были не просто с запахом, они были зелено-серые, ну прямо протухшие, видать, тухлятина вообще. Я не смог есть такое. Кто-то ел, единицы какие-то. Но основная масса не ела, конечно».

Фото: пресс-служба ФСИН

Иван Мордвин: «Кроме сосисок этот цех делает еще колбасу: варено-копченую и сырокопченую колбасу. Я не могу сказать, что она протухшая, но реально она невкусная. По соотношению цена-качество, колбаса эта не выдержит конкуренции. Стоит 400 рублей килограмм. Но реально там ну совсем нет мяса. На территории колонии есть магазин, где ты можешь купить что-то себе поесть, в том числе и эту колбасу (по данным УФСИН по РМ, в ИК-5 освоен выпуск трех видов колбасных изделий с громкими маркетинговыми названиями: колбаса вареная «Кремлевская», колбаса полукопченая «Дворянская» и колбаса полукопченая «Делегатская» . — Е.М .)»

Владимир Мельников: « Пищу зэкам выдают отвратительную. Утром дают обыкновенную крупу сваренную на воде — перловка, сечка, ячка. Все это с плевелами. Качество круп такое, что ими только лошадей кормить. Ну, как скотину нас кормят. За полгода, которые я провел в ШИЗО, в ПКТ, нам только два раза давали рис на воде — на Пасху и на следующий день. Гречку давали в последнее время. Она вся черная. То, что обычно выбрасывают, когда крупу перебирают, то нам давали, черноту всю.

В обед дают суп. Ну с голодухи можно съесть. Про мясо даже не спрашивайте. Какое мясо? Сало в супе плавает — это в лучшем случае. Второе — разваренные макароны с водой, ну каша такая клейкая. Макароны темные, сорт самый низший, что может быть. Ну кости от курицы могут дать. Мякоть всю посрезают, кости сварят и дают. И все пресное. Соль нам не дают. Хлеб керосином отдает. Не знаю из какой муки его пекли. И еще хлеб все время сырой, от него постоянно живот болит.

Чай дают светлый, ни вкуса, ничего. Бывает чуть подслащенный. Молоко вообще отсутствует: ни в кашах, ни так, его вообще нету. Хотя по закону положено 100 г мяса, 100 г молока. Яйца могут дать раз в две недели.

На ужин обычно дают картошку прямо с гнилухами, с капустой, с водой, типа рагу овощного. Картошку на кухне не чистят непосредственно перед приготовлением пищи. Картошку заранее завозят, допустим, машина 10 мешков, и они раз — ее всю перечистят. Ничего не выковыривают, ни глазки, ни гниль, ничего не обрезается. Там стоят синие бочки 170-литровые с водой, штук пять. Они на неделю, на две чистят эту картошку электрической картофелечисткой и кидают ее в воду. И когда картошка плавает в воде неделю-две, она покрывается кислой коркой, ну киснет, и в этих бочках она плавает. Потом оттуда просто достают, порубают и дают зэкам. Если картофельное пюре, то могут разбавить сырой водой из-под крана до уровня киселя».

Иван Мордвин: «Еда в столовой очень-очень-очень отвратительная. Кому позволяют средства, там не едят. Берут только хлеб. Ну, если прижмет, конечно, пойдешь есть туда, потому что ничего другого не останется.

Барыги у нас в колонии, безусловно, есть, но администрация с ними борется, они их не устраивают. Семь месяцев назад к нам пришло новое руководство, начальником колонии стал Аношин Андрей Викторович, ну «хозяин» мы его зовем. Он с барыгами начал сразу жестко бороться. Их сажают в ШИЗО, с ними постоянно проводятся профилактические беседы. Администрация скоро поборет всех барыг. Пусть цены у них высокие, но без них нельзя, правда нельзя. Барыг в колонии осталось всего несколько человек: Белый в 11 отряде, Степухов во 2 отряде, Черданцев в 10 отряд, Газин и Климов в 6 отряде.

Коррупция есть везде, но, с другой стороны, если бы не было телефонов, если бы не было такой коррупции в колонии, мы бы не смогли сообщить обо всем произволе. На мой личный взгляд, барыги осужденным скрашивают немножко жизнь. Ну, реально они очень здорово помогают. Это обыкновенная рыночная экономика. Да, у них большие цены, с этим никто не спорит, накрутка на тот же батончик «Сникерса» составляет ровно два раза. У барыг «Сникерс» сейчас в колонии стоит 95 рублей. Колбасу, сыр они продают в зависимости от сорта сыра, стоимость его может составлять от 400 до 700 рублей, но в среднем дешевые сорта покупают, потому что нам тут не до жиру, быть бы живу.

Лично я могу себе позволить покупать у барыг, и, конечно, барыги этим пользуются. Другие не могут купить, от этого у них и обида на барыг. В колонии сейчас чуть меньше тысячи человек. Две трети могут себе позволить покупать у барыг. Я в месяц у барыг покупаю тысяч на пять. Это немного, потому что у меня есть возможность самому звонить таксистам, переводить таксистам деньги и таксисты везут сюда продукты без посредничества барыг. Некоторым зэкам не присылают посылки, у них остается лимит на получение посылки, они мне его и отдают. У них просто нет возможности «греться», им не присылают ничего, у некоторых просто нет родственников. Им тоже выгоден такой симбиоз. Потому что они ведь не бесплатно отдают право на посылку, они тоже на этом получают — или тысячу рублей, или блок сигарет, как они сами захотят. Я у них бесплатно этот лимит не беру. Я прихожу к какому-нибудь человеку, бедолаге, как мы их называем, и говорю: «У тебя есть лимит?» Он говорит: «Да, есть». — «Дашь?» — «Дашь» — «Чего хочешь?» — Он говорит: «Блок сигарет». Пожалуйста, блок сигарет. Тысячу рублей? Пожалуйста, тысячу рублей. В зоне блок сигарет «Донской табак» (самые популярные у нас сигареты) — 90 рублей пачка, то есть 900 рублей блок стоит. По сути, та же тысяча.

Администрации выгодно, когда люди покупают у них в магазине, например, те же копченые куры, потому что прибыль идет в бюджет колонии. В связи с этим в прошлом году перестали принимать в передачах любые продукты питания, кроме консервов, сушек, сухарей. Издали специальный приказ, не знаю, насколько он законен. Во все остальные мордовские колонии можно через интернет-передачу заказать и «Докторскую» колбасу и куры-гриль, только в нашу колонии такие передачи запрещено делать.

Я звоню таксисту, говорю: «Уважаемый, не будешь ли столь любезен, я тебе переведу денег, привези мне, пожалуйста, 20 штук кур вот на такого человека». Он привозит, а ему говорят: «Нельзя куры-гриль передавать». Он говорит: «Почему?» — «Все, запрет. У нас приказ, начальник сказал не передавать». Но в то же время в магазине колонии спокойно продаются куры-гриль. Стоят в зависимости от веса, от 190 до 230-240 рублей — полцыпленка. Дорого. Это может готовиться как в столовой, так и на других колониях. Наша колония, например, делает колбасу, а копченного цыпленка делают на другой колонии, на 14-й. На 2-й колонии (это женская колония) — газированную сладкую воду в бутылках полуторалитровых, она называется «Двоечка». Отвратительная вода, но ее тоже берут.

Администрация запретила проносить в колонию то, что приготовлено на свидании.

Если раньше на длительном свидании с родителями или с женой, в последний день ты там жаришь, паришь, готовишь курицу, котлеты, плов, яичницу, упаковываешь это все в пакетики и потом все это спокойно выносишь и кушаешь со своими друзьями, раскладываешь по холодильникам, как-то стараешься растянуть, то сейчас это все под запретом. Со свиданки можно консервы, можно сушки выносить, а готовая еда под запретом».

Швейка и чурбачки

Иван Мордвин: «На зоне есть градообразующее предприятие, откуда в основном идут все деньги, — это швейное производство. То есть это пыль, нитки… Летом тупо потеешь в этом цеху, потому что сидят 300 человек, работают двигатели у каждой швейной машинки, все нагревается… Летом цех нагревается иногда до 45 градусов. Нынешний начальник Аношин, первым делом, когда пришел, закрыл в швейном цеху душевую. Он сказал: «У вас не грязное производство. Вы относитесь к категории легкой промышленности. На легкой промышленности душ после работы не положен». Все шьют, все работают, там же есть и слесари, электрики, швейники… Все в этой пыли и элементарно потеют. Рабочий день заканчивается, а ты не можешь вымыться, грязным идешь в свой барк. Меня крайне раздражает манера нынешнего руководства, они лишили нас даже элементарных удобств — элементарного душа. Они говорят: «Вам положено раз в неделю помыться, вот и мойтесь». Хотя по закону не раз в неделю, а два раза должна быть баня.

Мы жаловались, писали жалобу, что по новым правилам внутреннего распорядка мыться надо два раза в неделю, а нам предоставлено только раз в неделю. И УФСИН, и прокуратура за надзором ответили, что нас моют два раза в неделю. А по факту — один. А как нам доказать, что нас не моют два раза? Никак. Только свидетельские показания заключенных. Но зэки боятся давать показания против администрации.

Еще по поводу продолжительности рабочего дня. По графику, утвержденному начальником колонии от 14 февраля этого года, рабочий день длится с 9.00 до 18.00. С 18 до 18.30 — кто что хочет, то и делает. А по факту рабочий день — до 18.30. Кто в 18.15-18.20 встал из-за машинки, тот ночует в ШИЗО и может провести там суток 15-40. Чтобы не платить нам полную ставку, чтобы не засчитывать восьмичасовой рабочий день (с 9 до 18), они сделали перерыв на обед не час, а полтора часа (с 12 до 13.30). А по факту все равно все к 13.00 возвращаются и работают. То есть нам незаконно на полчаса увеличивают рабочий день. В воскресенье, 30 апреля, нас в добровольно-принудительном порядке лишили воскресенья и погнали на работу. Чем объяснили? А ничем не объяснили.

В цеху около 250 машинок, то есть 250 швейников плюс обслуживающий персонал (то есть обрезка, размеловка, звеньевые, которые туда-сюда крой носят), в день цех должен выкинуть порядка 500 костюмов готовых. Зэки шьют робы, костюмы, форму. Шили, например, костюмы дворника. Сейчас шьются костюмы для ЧОПовцев и одновременно шьются костюмы «Антигнус» с сеткой на лице. Костюм «Бастион» шьется.

Мы шили месяца три-четыре назад костюм для нашей армии. Очень сложный костюм, песочного цвета, для Сирии. В норму не влазил никто. Это был очень дорогой костюм. Фирма за пошив одного изделия платила 650 рублей. А на сайте этой фирмы такой же костюм стоит 12 тысяч рублей. То, что фирма платила колонии за костюм, считается очень большими деньгами, потому что в среднем нам фирмы платят за костюм рублей 150-200. Швейники, которые выполняют норму (а она всегда завышена), получают минималку: 3-4 тысячи. Но если в цеху шьют 200 человек, то из 200 эту норму в состоянии выполнить человек 20. В общем, мы дешевая рабочая сила. Я сам себя называю рабом. У меня высшее образование и все прочее, но я раб. Я реально раб у ФСИНа. Это и из-за отношения к нам в колонии, и из-за зарплаты. Ведь в основном нам платят копейки, не больше 200 рублей в месяц. То есть на полкилограмма отвратительной колбасы. Но что поделать…»

Владимир Мельников: «Я, когда только приехал на зону, работал. В швейном цехе, на размеловке. Отработал месяц, мне заплатили 40 рублей. Я пришел к начальнику и сказал: «Это что за такая рабская оплата труда? Я работал достойно месяц. Я не прошу мне заплатить 30 тысяч, я все понимаю, но хотя бы пару-тройку тысяч я уж точно заработал. Что это за унижение такое?» Он: «Ты, чего заработал, то и получил». Я говорю: «Ну, вы разберитесь». Он говорит: «А чего разбираться, у нас тут так. Ты куда попал? В зону» Ну раз такая оплата, тогда ради чего мне работать. И я стал писать жалобы. Поскольку у меня серьезные заболевания, меня вывезли на больницу. И там мне прописали ограничения по работе — исключить ночные смены, работу в шумном помещении… Ну, в итоге никакой работы на зоне для меня не нашлось».

Фото: пресс-служба ФСИН

Иван Мордвин: «Кроме швейки, у нас есть угольное производство. Для одной фирмы у нас в бочках производят древесный уголь для мангала для шашлыка. На этом производстве человек 40 работает. Это такие большие бочки с топкой, объемом по 5 тысяч литров. Туда закладываются березовые чурбачки, бочка растапливается и березовые чурбачки под температурой за трое суток преобразуются в уголь. Потом туда в противогазах залазят зэки и выгребают этот уголь, грузят в картонные пакеты по пять килограмм, приезжает машина и их забирает. И люди на воле жарят на этом угле шашлыки. Мы, конечно, без претензии к людям, которые покупают этот уголь, но само производство как для зэков, так и для жителей поселка вредное. Экологическая прокуратура дала разрешение нашей администрации на использование 10 бочек и все бочки должны иметь общую вытяжку — высокую трубу. А по факту получилось, что у нас 15 бочек стоит, 10 бочек дымят в большую трубу и дым высоко над землей стелется, то есть ты не дышишь этим. А пять бочек, когда затапливают, они дымят непосредственно над землей. То есть ты ходишь и дышишь этим всем. Этот дым уходит в местный поселок, где люди живут, дети дышат этой гарью, эта гарь у них оседает всюду.

Около полутора лет назад у нас здесь был бригадир цеха паросилового хозяйства, так называемой ПСХ, которое отвечает за отопление помещений в зимнее время. Константин Иост его звали. Администрация (замначальника Трофимов) сказала: «Сейчас ставим бочки, в них будет делаться уголь, к ним надо провести трубы, чтобы по ним шел дым». Без страховки, на свой страх и риск они погнали его: «Давай залазь на трубу». Иост говорит: «Как я полезу на трубу? А вдруг я оттуда упаду?» — «Ну ничего страшного, — говорят, — разберешься». Он залез на эту бочку в пять тонн (это примерно железнодорожная цистерна в половину, а по высоте такая же). Он должен был с бочки приварить трубу. Труба, в которую уходит дым, метров 30-40. Ну, он оступился, упал, труба упала на него сверху. Труп. Трофимов, конечно, сказал: «Я никому указаний не давал лазить на бочку, да вы что? Мы без страховки… Боже упаси». Ну все, отказной...»

«Надо скинуться на ремонт»

Иван Мордвин: «Мы живем в отряде, приходит завхоз, нажимает на звонок, все собираются в ПВР (комната политико-воспитательной работы), это то место, где смотрят телевизор. Это самое большое помещение, куда может вместиться весь отряд. И завхоз говорит: «Ребята, у нас течет крыша, нам надо ее перекрыть. Если мы ее сами не перекроем своими силами, то вы понимаете, что администрация нам не поможет в этом. Короче, ребята, я жду денег». Хотя администрации выделяются деньги на ремонт. Но они не доходят непосредственно до бараков.

Скажем, в раздевалке отряда потекла крыша и идти с этой проблемой к администрации и говорить, что «у нас крыша протекла, выделите денег», конечно, они денег не выделят, даже если у них будут. Они скажут: «Справляйтесь своими силами. Единственное, — говорят, — чем мы вам поможем, мы закроем глаза, что мы вам разрешим загнать (ну то есть привезти на зону) цемент, штукатурку…» То есть они еще делают одолжение за то, что мы делаем ихнюю работу. У них здесь такая вот логика. Они это возводят себе в заслугу.

Была, например, в колонии построена церковь, сруб церкви. Строилась она четыре года и четыре года на эти цели деньги собирали осужденные. Приходила администрация и говорила: «Нам надо отчитаться, что мы строим церковь». В итоге церковь построили, но на деньги осужденных.

Я уже не говорю о всякой бытовой технике. Все телевизоры, холодильники, все микроволновые печи, которые есть во всех отрядах, куплены на средства осужденных. На них на всех стоят инвентарные номера, что это как бы колонии принадлежит, но по факту они все куплены на деньги зэков».

Владимир Мельников : «Собирает завхоз отряд в ПВРке и говорит: «Надо скинуться на ремонт». Ведется список — кто, сколько. Если ты не сдал деньги, тебя дергает начальник отряда: «Так, сейчас тебя по 106-й за отказ работать (по ст.106 УИК «Привлечение осужденных к лишению свободы к работам без оплаты труда», осужденные могут привлекаться к работам по благоустройству исправительных учреждений и прилегающих к ним территорий не более двух часов в неделю. Отказ от работ может повлечь помещение заключенного в ШИЗО или ПКТ. — Е.М .). Сотрудники персонально тебя начинают шмонать. На тебя делается особое внимание со всех сторон. Суммы требовали разные. На хозрабты и по 500 рублей, и по 200 требовали. По-разному. Раз в месяц это как минимум нужно было сдавать, а бывало и по несколько раз в месяц. То на крышу надо собрать, давайте по 300 рублей скинемся, то на краску 200 давайте…».

Месть

Владимир Мельников: «Мне дали надзор на три года. То есть с 10 вечера до 6 утра сидеть дома и два раза в месяц отмечаться. Это колония так решила. Меня незаконно признали злостным нарушителем. А судья даже меня не слушал. Это месть колонии за то, что я жалобы на них писал.

Знаете, какими словами сотрудники колонии проводили меня на волю? «Ну чего, скоро тебя ждать?» Я говорю: «Я не собираюсь сюда». А так, зарекаться тоже нельзя, сейчас такое время. Говорят: «Ну чего, жалобы будут?» Я говорю: «Ну, конечно, я буду продолжать добиваться справедливости по вашим незаконным действиям». Они говорят: «Ну давай-давай, удачи тебе, пиши, нам-то все равно, отпишемся, если ты еще не понял…»

А вы знали, что с помощью лиц, находящихся в местах не столь отдаленных, можно… открывать элитные рестораны, создавать линейки одежды для премиум сегмента, конструировать внедорожники или вырабатывать дешевую электроэнергию? Портал «1000 идей» решил подробно прошерстить интернет, а также изучить собственную картотеку и отыскал немало оригинальных примеров бизнеса на заключенных.

В 2012 году руководство тюрьмы в Санта-Рита-ду-Сапукаи на востоке Бразилии придумало весьма необычный способ выработки электроэнергии для уличного освещения . Увидев в интернете пример того, как в американских спортзалах спортсмены вырабатывают ток, крутя педали велотренажера, судья по имени Хосе Энрике Маллманн решил адаптировать идею для местной тюрьмы.

Руководством было закуплено 4 тренажера, способных вырабатывать электроэнергию в специальные батареи. Вместо спортсменов были приглашены восемь местных зэков. В качестве стимула для них была придумана схема «16 часов кручения педалей=минус один день заключения». Заключенным позволили использовать велотренажеры три дня в неделю по восемь часов. Получаемой энергии хватало на энергию для 10 уличных фонарей, установленных на городской набережной.

Рестораны, расположенные в самых настоящих действующих тюрьмах можно посетить в Италии. Один из них расположен в окрестностях города Пиза - в городке Волтерра, в 500-летней крепости Fortezza Medicea.

Всеми процессами в этом ресторане руководят осужденные, начиная от приготовления пищи и обслуживания посетителей и заканчивая управляющими должностями. Атмосфера заведения, как можно догадаться, довольно специфична. Мало того, что убийцы и маньяки готовят еду, разносят заказы и играют на фортепиано, так еще за каждым шагом персонала следят суровые надсмотрщики. На входе всех посетителей тщательно досматривают. Пользоваться металлическими вилками, ложками и ножами нельзя - в ходу только безопасный пластик. Исключение составляют лишь повара, с которых не сводится взгляд охранника. В меню ресторана преимущественно традиционные блюда, в том числе различные пасты, популярные в криминальных провинциях Апенинского полуострова.

Еще один подобный ресторан с названием In Galera ("На каторге") работает в итальянском городе Болланте, провинция Милан. Здесь зэкам отведена лишь роль официантов - на должностях шеф-поваров и метрдотеля трудятся лица без криминального прошлого. Заведение отличает изысканное меню. В частности, «На каторге» можно отведать каштаны и паппарделле с олениной и соусом бренди, дичь в смородиновом соусе и рулеты из маринованного лосося. При этом средний чек ресторана составляет всего 13 евро. Интересно, что в обоих случаях руководство тюрем говорит о том, что поводом к открытию ресторанов послужила исключительно забота о будущем своих подопечных.

В 2015 году компания JPay презентовала планшет JP5mini, предназначенный для использования на территории мест лишения свободы. Нынешняя версия устройства гаджета уже не первая. Ранее JPay уже выпустила около 60 тысяч планшетов, которые с успехом используются в тюрьмах США. Новый девайс работает через ОС Android имеет 4,3-дюймовый экран, 32 гигабайта встроенной памяти, мощный аккумулятор, позволяющий прослушивать музыку в течение 35 часов, а также противоударный корпус, способный выдержать падение с 10-ти футов. С помощью планшета можно смотреть фильмы, играть в логические игры, посылать короткие идеограммы длительностью до 30 секунд, обмениваться сообщениями и выполнять банковские транзакции, если это предусмотрено мерой наказания.

Создатели планшета сделали невозможным установку прошивок, позволяющих использовать устройство как-либо иначе. Кроме того, контент, к которому получают доступ заключенные, тщательно модерируется. К примеру, тексты песен проверяются на наличие призыва к проявлению жестокости. Также разработчики собираются выпустить подборку специализированных приложений, которые «помогут заключенным встать на путь исправления». Пользоваться электронными устройствами арестантам СИЗО в США разрешено с недавнего времени. При этом гаджеты не должны иметь выхода в интернет, устройств съемной памяти, фото- и видеокамеры и диктофона.

Умением конструировать внедорожники-амфибии могут похвастать заключенные одной из исправительных колоний на территории Ростовской области. Уникальный автомобиль-вездеход был собран на базе отечественного УАЗ-3151 в течение двух месяцев. Внедорожник получил двигатель от «Волги», гребной винт, а также огромные колеса с шинами низкого давления. Благодаря такой конструкции ни песка, ни грязи, ни мелких водных преград - CARDON, а именно так решили назвать заключенные свое детище, не боится.

Мощность двигателя внедорожника составляет 130 лошадиных сил. Скорость автомобиля - около 70 километров в час на суше и 4-5 километров в час на воде. На трассе максимальная скорость может достигать 110 километров в час. Вездеход без подготовки входит в воду под углом 20 градусов без забора воды в салон. Транспорт планируется реализовывать фермерским и охотничьим угодиям. Ориентировочная стоимость одного внедорожника около 1,3-1,4 млн. руб.

Сервис под названием Pigeonly создал бывший заключённый. Его цель - наладить связь между всеми, кто отбывает сроки и не имеет возможности быть онлайн, и их родными. Нет, письма доставляет не голубь, как это можно подумать из названия. Для того, чтобы человек, не имеющий возможности увидеть фотографию через смартфон, планшет или компьютер, смог ее получить, отправитель заходит в приложение сервиса Pigeonly. К фотографии он прикрепляет адрес доставки. В итоге через два-три дня фотография доходит до адресата в зону, отпечатанная в хорошем качестве. 5 фото в неделю можно отправить бесплатно, все, что свыше, будет стоить по 50 центов с каждого снимка. Сервис работает не в ущерб себе, как можно подумать, а рекламирует другой платный ресурс, с помощью которого можно осуществлять прямые звонки в зону.

Пожалуй, одна из самых распространенных идей для бизнеса на заключенных заключается в использовании их труда и творческого потенциала для создания одежды. Один из ярких примеров - бренд тюремной моды Heavy Eco из Эстонии - с 2010 года занимается производством футболок, сумок и аксессуаров. Вся продукция производится силами заключенных, отбывающими наказания в тюрьмах Восточной Европы. Вещи создаются из поливиниловых материалов - переработанных рекламных билбордов и органического индийского хлопка. Продукция украшается принтами с романтической тюремной тематикой. Часть прибыли идет самим заключенным, а 50% поступает на благотворительные цели - на поддержку сиротам и бездомным.

Использовать излишки «свободного времени» заключенных решили также в Великобритании. Представители компании Gaolhouse обратили внимание на то, что тысячи заключенных по всей стране отбывают свои сроки, не имея при этом какой-либо постоянной работы. Так в сотрудничестве с Королевской тюремной службы Ее Величества под брендом компании начался выпуск коллекционных джинсов, созданных руками заключенных.

Интересно то, что свою продукцию компания решила ориентировать на премиум сегмент. Одна пара джинсов стоит от 9 до 11,5 тыс. рублей. Продукция выпускается ограниченными партиями по 200 пар. Делаются джинсы после тщательного обучения ремеслу и без всякой спешки - торопиться «дизайнерам» просто некуда. В результате большая часть заработанного достается заключенным, остальное - идет в фонд развития пенитенциарной системы Великобритании. Кроме того, после освобождения страна получает превосходных брючных портных, которые уже никогда не будут сидеть без дела.

Американский проект под названием The Last Mile («Последняя миля») создан для развития практических навыков малого предпринимательства среди заключённых. Команда бизнес-акселераторов занимается тем, что превращает люмпенов-маргиналов в представителей основы стабильности общества - в малых предпринимателей. Из специальных курсов заключенные узнают принципы работы предприятий, получают навыки работы в команде, учатся принимать критику и генерировать новые идеи, знакомятся с современными технологиями программирования и веб-дизайна, осваивают HTML, JavaScript, CSS и Python. Правда, обучение ведется без подключения к интернету, на специально разработанной платформе, имитирующей живой опыт кодирования. Для США проект можно назвать не просто социальным, но и «спасательным»: 25% заключенных всего мира отбывают свои наказания в американских тюрьмах. При этом государственные учреждения ежегодно должны тратят на тюремные расходы почти 48 млрд. долларов в год.

Следующую идею родом из США можно отнести скорее к области «как не попасть в тюрьму по собственной глупости». «Если я хочу пиццу, я делаю заказ и получаю свежую пиццу через 15 минут в любое время дня и ночи. Если я захочу мороженое в полночь, мой заказ тоже будет исполнен», - говорит в своем интервью газете NYtimes Крис Майлз (Chris Miles), совладелец компании по доставке адвокатов LawyerUp . Компания Криса, которая начала работать в 2011 году на территории штатов Коннектикут, Массачусетс и Роуд Айленда предлагает срочные услуги адвоката за 15 минут с доставкой в любую точку города в любое время суток. Крис сотрудничает с лучшими местными адвокатами по уголовным делам, которые согласны на поздние звонки и ночные визиты. Схема работы с клиентами простая: в чрезвычайной ситуации клиент набирает короткий и бесплатный номер и излагает оператору суть проблемы. Далее после проверки всех данных, оператор передает контакты адвокату, который начинает работать сразу в течение 15 минут, и перечисляет ему на карту сумму в $250 за часовой визит.

10. Идеальный тюремный фонарь

И, напоследок, еще одно отечественное изобретение в нашем рейтинге - «идеальный тюремный фонарь», разработанный зэками одной из челябинских колоний. Фонарь имеет светодиодный холодный светильник, который благоприятно влияет на самочувствие заключенных и способен обеспечивать видеокамерам слежения четкую картинку даже глубокой ночью - диспетчер может заметить малейшее движение на экране и предотвратить побег. Кроме того, изобретательные мастера придумали такой способ замены лампочки, при котором не нужно забираться наверх к макушке фонаря по страховке - с помощью специальной мачты светильник можно с легкостью опустить вниз.