Среда, в которой действуют сегодня современные компании, значительно отличается от ситуации в прошлом. Экономические субъекты столкнулись с неопределенностью и частыми изменениями, в связи с чем стало актуальным явление экономической интеграции, принимающей глобальные масштабы. Но основа этих процессов — формирование сетевого взаимодействия, то есть все конкурентные преимущества складываются на базе взаимовыгодного сотрудничества с самыми разными формами отношений. В статье рассматривается эволюция взглядов на сетевое взаимодействие, описываются основные идеи и формы сетевого взаимодействия. Особое внимание уделено различным подходам.
Ключевые слова: сетевое взаимодействие, сеть, укорененность, встроенность, транзакционные издержки.
Современные рынки стали активно воздействовать на компании для поиска новых форм взаимодействия. Быстро меняющаяся глобальная экономическая среда требует активной деятельности в сфере партнерских отношений. Экономические кризисы XX—XXI вв. сделали необходимым поиск новых рыночных отношений, о чем свидетельствует очевидный факт низкой эффективности отдельно взятой компании без помощи других фирм. Поэтому в последние десятилетия становятся популярными различные виды и формы сетевого взаимодействия. Они помогают компаниям сотрудничать, поддерживать технологический уровень развития, добиваться повышения эффективности посредством снижения издержек и получения конкурентных преимуществ. В связи с этим возникает необходимость понимания сетевых возможностей, которые компания может применить в ведении своего бизнеса.
Цель статьи — описать эволюционное развитие взглядов на содержание и формы сетевого взаимодействия компаний для наилучшего понимания возможностей сетевого взаимодействия.
Терминология сетевого взаимодействия активно применяется в современных науках, и с каждым годом все больше ученых из различных секторов науки (но чаще экономисты и социологи) желают постичь причины популярности и эффективности сетевого взаимодействия компаний. Однозначно есть как преимущества, так и недостатки множества точек зрения, поскольку оно сулит как развитие и появление новых гипотез, так и «информационный хаос», когда все говорят об одном и том же, но разными словами.
В рамках данной статьи понятие «сетевое взаимодействие» предлагается использовать как механизм регулирования действий экономических субъектов, которые имеют свои уникальные особенности, отличия друг от друга. Каждое сетевое взаимодействие формируется из взаимосвязи экономических субъектов, преследующих свои интересы и формирующих индивидуальную группу контактов.
Изначально множество ученых из различных областей науки описывали свои исследования сетевого взаимодействия, при этом терминология у всех была различная. Таким образом, исследователи, сами того не предполагая, внесли существенный вклад в развитие теории сетевого взаимодействия. Сформировались нестыковки и различия, но выработались и элементы идентичности представления теоретических основ. Поэтому важно обозначить вклад разных научных направлений в методологию сетевого взаимодействия.
Одними из первых исследователей сетевого взаимодействия были представители социологии, социально-культурной антропологии и психологии, которые выработали ряд обобщенных основополагающих понятий.
Графический взгляд на позиции индивидов сети в 1930-х гг. был оглашен Джейкобом (Якобом) Леви Морено .
Он заложил основы методики количественного измерения общественных явлений, где показаны определенные позиции членов исследуемых групп и их деятельность, что позволяет изобразить взаимодействие графически (рис. 1). Идея оказалась очень действенной: благодаря этой гипотезе сетевое взаимодействие можно представлять как структуру связей между субъектами социальной сферы. Немаловажно, что данный подход повлиял на разработку теории графов в анализе разного рода сетей. С полной уверенностью можно заявить, что был открыт инструмент изучения структур сетевого взаимодействия, возникающих в современной экономике. Но, чтобы данная гипотеза повлияла на дальнейшие открытия, потребовалось множество шагов для развития теории.
Связи внутри сетевого взаимодействия как потоки ресурсов были рассмотрены в работах А. Бейвласа в конце 1940-х — начале 1950-х гг. Основа сетевой структуры была представлена как модель отношений между акторами .
Вышеописанные теории, обобщив значительный вклад социальных наук в теорию сетевого взаимодействия, позволили серьезно продвинуться в понимании влияния не только связей между акторами, но также потоков ресурсов и характеристик взаимодействия.
Уже к концу 1960-х гг. социальный психолог Стенли Милграм открыл миру «теорию шести рукопожатий» (теория «маленького мира»), подтверждающую сетевую направленность мировой общественности. Основу теории составляет серия экспериментов с участием жителей Канзаса и Массачусетса. Необходимо было направить письмо определенному человеку, но только через тех людей, которых человек знал лично. Примерно 25 % писем было доставлено конкретному лицу, а среднее число людей, к помощи которых прибегли, равнялось 6. Чуть позже, а именно в начале 2000-х гг., исследование повторилось, и результаты были зафиксированы аналогичные — составлена цепочка примерно из 6 адресатов.
В конце 1970-х — начале 1980-х гг. ученые задумались о возможности доминирования и принуждения внутри сетевого взаимодействия. К. Кук и Р. Эмерсон изучали власть и справедливость внутри сети. Их наработки стали стимулом к анализу действия доминирования и возможного баланса поведения акторов .
Представленные работы социальных психологов подтверждают сетевой характер взаимодействий компании, а кроме того, они подтолкнули и к рассмотрению характера взаимодействия с уточнением потоков ресурсов. Соответственно, стало возможным более подробно изучить сетевое взаимодействие, его особенности, границы и масштабы, определить весь круг участников и то, как они сливаются и разъединяются.
Рис. 1. Граф, описывающий сеть
Впервые подобные идеи прозвучали от представителей социально-культурной антропологии (К. Леви-Стросс, Дж. К. Митчелл, А. Р. Редклифф- Браун и др.), которые рассматривали мир как множество сетевых взаимодействий.
Согласно Дж. К. Митчеллу, социальная сеть — «специфический комплекс связей между определенной группой акторов, причем характеристики этих связей в целом могут служить для интерпретации социального поведения вовлеченных в них акторов» . Таким образом, необходимо сначала выявить структуру сетевого взаимодействия, участников и деятельность, которая их связала. Сегодня существует еще одно понятие — социальная сеть, которая объединяет множество людей в режиме онлайн, хотя его суть остается аналогичной понятию Дж. К. Митчела.
Но рассматривать сетевое взаимодействие только с социальной точки зрения неразумно, необходимо понимать и экономическую сущность процесса. Этим занимались представители экономической социологии, которые подчеркивали важность влияния экономических институтов на развитие сетевых взаимодействий и экономики в целом. Они развивали идею зависимости экономических действий и формальных и неформальных сетевых взаимодействий, что в дальнейшем формирует рынок.
Одним из первых представителей этой теории был М. Грановеттер , для которого сетевое взаимодействие — это смесь ресурсов, позиции и зависимости.
Особое внимание необходимо уделить понятию «социальный капитал». По мнению П. Бурдье , это «агрегация действительных или потенциальных ресурсов», объединенных в сеть. Постоянное участие в данном сетевом взаимодействии сулит большие преимущества в виде беспрепятственного доступа к имеющимся ресурсам, при этом отсутствие препятствий формирует доверие внутри сети.
С подачи М. Вулкока социальный капитал был разделен на два вида: связывающий и объединяющий. Различия в рамках рассмотрения сетевого взаимодействия состоят в степени замкнутости. Так, связывающий социальный капитал формирует замкнутые сетевые взаимодействия, которые замыкаются по причине дополнительной защиты от конкуренции, аккумулируя множество локальных контактов, и наличия исключительных видов ресурсов. Объединяющий социальный капитал специфичен для предпринимательских видов сетевого взаимодействия, которым важно представлять и лоббировать общие интересы во властных структурах.
Дальнейший вклад внесли ученые, придерживавшиеся экономического подхода. Классика экономической теории состоит в изучении процессов производства, потребления, распределения и воспроизводства в условиях ограниченных ресурсов. Но разделение труда позволило решить множество проблем и дополнительно развить методологию сетевого взаимодействия.
Так, одним из первых рассмотреть устойчивость сетевого взаимодействия смог А. Маршалл . Кроме того, были получены положительные экстерналии в результате совместной работы, они выражались в виде увеличения скорости обмена информацией, а также квалифицированных кадров. Это учение в дальнейшем легло в основу изучения кластеров как видов сетевого взаимодействия.
В начале прошлого столетия произошел пересмотр понимания процесса конкуренции за счет анализа господствующей конкуренции. В 1910-х- гг. А. Дж. Эдди подчеркнул важность влияния кооперации компаний друг с другом: это оптимизирует их деятельность, исключает повторение усилий и в результате делает бизнес приближенным к запросам клиентов.
Ценный вклад в понимание сетевого взаимодействия компаний внесло понятие «квазиинтеграция», разрабатываемое в экономике отраслевых рынков. Основа квазиинтеграции — объединение компаний в целях долгосрочных отношений, но юридически не подкрепленных. Обычно существует две реакции на динамизм внешней среды: изменения происходят либо внутри самой компании, либо с привлечением дополнительного участника. Но объединяет оба варианта достижение наибольшей гибкости структуры. И именно в случае привлечения дополнительных участников достигается квазиинтеграция, или сетевое взаимодействие, не консолидированное по собственности (например, аутсорсинг). Особенностью таких структур являются достаточно длительные отношения, позволяющие организовать такую связь, чтобы не прибегать к третьей стороне для урегулирования сложных вопросов. При этом искусственно вводится доверие и обязанность считаться с мнением друг друга. Уровни взаимоотношений могут быть достаточно различны: вертикальные, горизонтальные или универсальные (В. П. Третьяк , М. Ю. Шерешева ). Таким образом, прибегая к квазиинтегрированным отношениям как к форме сетевого взаимодействия, можно решить вопросы оппортунистического поведения, соблюдая меры предосторожности, сохранить автономность и быть более гибким к проявлению условий неопределенности.
Экономический подход породил новую институциональную экономическую теорию, которая внесла в понятие сетевого взаимодействия возможность договорных отношений и, соответственно, транзакционные издержки, а также необходимость координации самого механизма взаимодействия.
Одним из представителей данной теории был О. Уильямсон , который внес значимый вклад в понимание механизмов сетевого взаимодействия. Он предложил анализировать эффективность сетевого взаимодействия с опорой на понятие ограниченной рациональности, оппортунизма, активов компаний и «провалов рынка», а в качестве резюме выводил преимущества и недостатки такого взаимодействия. Также О. Уильямсон активно использовал понятия «транзакции» и «транзакционные издержки», так как при создании сетевого взаимодействия избежать транзакционных издержек невозможно по причине того, что они связаны с заключением и ведением договоров и сделок, поиском необходимой информации и мн. др.
Теория транзакционных издержек изначально рассматривала механизм сетевого взаимодействия со стороны рыночных и фирменных отношений, при этом основа рынка — манипулирование ценами, а основа фирмы — это иерархия отношений. Но в силу активно развивающихся и появляющихся новых форм сетей описать взаимодействие с помощью двух механизмов невозможно. Подметив это, О. Уильямсон ввел дополнительный вариант отношений — «гибридный», в котором анализируется степень взаимозависимости компаний (например, в форме франчайзинга, совместных предприятий). Результатом данных научных размышлений стала необходимость рассмотрения контрактного подхода при экономическом анализе любой фирмы. Соответственно, О. Уильямсон выделил несколько типов договорных взаимоотношений: трех-, двух- и односторонние, а также рыночные.
Трехсторонние отношения имеют свою специфику, требуют специальных активов, от которых зависит эффективность и долгосрочность отношений. Двусторонние отношения формируются на основе автономности положения участников сетевого взаимодействия, а односторонние образуют внутри своей организации транзакции в виде административных решений, заимствованных с рынка. Рыночные отношения — это самые повторяющиеся контракты или же случайные.
По причине высокой доли вероятности неопределенности в перечисленных видах взаимоотношений критерии разделения фирм следующие (рис. 2):
1) периодичность повторения транзакций (часто или случайно);
2) уникальность используемых активов — мотивирует акторов переходить к более длительным отношениям, даже доходящим до слияния, в случае высокой специфики активов.
Поэтому, с точки зрения О. Уильямсона, при входе в сетевое взаимодействие как вариант организации своей деятельности компания должна понимать, что неизбежны новая форма управления компанией и транзакционные издержки. Тем не менее можно достигнуть большой экономии транзакционных издержек, если сравнивать их размер с рыночными транзакциями, которые бывают и выше. Главное — избежать проблемы больших транзакционных издержек внутри сетевого взаимодействия.
Значительно дополнил и даже углубил теорию транзакционных издержек М. Грановеттер , который утверждал, что для более подробного изучения сетевых отношений нужно учитывать «встроенность» акторов в социальную среду.
Рис.2.Критерии разделения фирм
Хотя данное уточнение противоречит новой институциональной экономической теории, так как отожествляет зависимость участников сетевого взаимодействия и от больших транзакционных издержек, которые неминуемы в случае долгосрочных отношений. Но и эта мысль М. Грановеттера свидетельствует о том, что именно «встроенность» компаний в сетевые отношения позволит экономить не только на транзакционных издержках, но на и суммарных, а источником такой экономии выступит доверие к партнерам. Таким образом, подтверждается значимая роль социального капитала в развитии сетевого взаимодействия компаний.
В конце 1970-х гг. начались исследования конкуренции в организационной среде и процессов создания и ликвидации компаний, которые легли в основу организационной экологии. Деятельность компании, которая самой компании представляется идеальной, может оказаться не столь совершенной и не особо подходящей в рамках сетевого взаимодействия. Соответственно, вводится понятие «коллективная рациональность», основу которого составляет важность действий компании не в одиночку, а в составе «популяции». Предмет исследования организационной экологии — взаимодействие мелких и средних компаний, которые редко изучались ранее.
В рамках теории организационной экологии выделилось учение об экосистемах. В 1990-х гг. Дж. Ф. Мур ввел понятие «предпринимательская экосистема», которая образуется вокруг определенной компании. Было уделено внимание понятию «естественный отбор», заимствованному из биологии: согласно теории об экосистемах, развитие взаимодействия компаний исходит из изменчивости компаний, их приспособленности друг к другу, адаптации к меняющимся внешним условиям, а впоследствии они создают симбиоз с определенным круговоротом потока ресурсов в целях продуктивности экосистемы.
Нечто новое было внесено понятием структур - ной инерции: любая компания имеет определенный фиксированный набор действий (в сравнении с генотипом животных) с конкретными характеристиками.
Необходимо уделить внимание еще одному базовому понятию эволюционной теории — «организационные рутины» (1990—2000-е гг.). Основоположники данной теории Р. Нельсон и С. Уинтер охарактеризовали понятие организационных рутин как набор определенных механизмов, правил и норм ведения бизнеса. Однако использование рутинных процедур может как породить экономию различных ресурсов при принятии периодично повторяющихся решений, так и исключить новизну принятых решений, что будет препятствовать развитию компании.
Дополнительно эволюционная теория включала рассмотрение значимости влияния внешней среды и первичных характеристик компаний, а в итоге было выведено понятие траекторной зависимости (1990—2000): компания имеет определенные начальные условия, которые влияют на дальнейшее развитие и принятие решений. Таким образом, изменение поведения компании маловероятно, если оно разнится с его стандартными изначальными понятиями. Минус траекторной зависимости состоит в том, что существуют некие рамки развития, которые исходят из отправной точки.
Современные теории менеджмента (управления) рассматривают сети в двух вариациях: взаимодействие межфирменное и внутрифирменное.
Межфирменное взаимодействие понимается в рамках квазиинтерграции, объединяющей несколько экономически независимых компаний для достижения совместных целей . Анализом внутрифирменного взаимодействия занимался Дж. Форрестер , рассматривавший взаимодействие компаний вокруг «центров прибыли» на основе рыночных цен. Другие ученые — Ч. Сноу и Р. Майлз (1980—1900-е гг.) — в данном контексте указывали на эволюцию структуры организации: от линейной, функциональной, дивизионной, матричной к сетевой. Сетевая структура организации понималась только как обособленность подразделений внутри фирмы.
Сегодня концепция сетевого взаимодействия находится в процессе становления, но уже четко выделились три направления: эволюционный, ресурсный и отношенческий подходы.
В основе ресурсного подхода первоначально лежал принцип защиты своих ценных ресурсов — нематериальных активов (ноу-хау, интеллектуальная собственность и т. п.). Однако затем произошел сдвиг в сторону накопления необходимых знаний и умений (компетенций). Таким образом, этот подход базируется на необходимости аккумулирования ценных способностей и ресурсов, которые обладают конкурентными преимуществами, называемыми также динамическими активами. Такие активы, по мнению Д. Тиса, Г. Пизано и А. Шуена , — залог устойчивого конкурентного положения компании на рынке, если они подкреплены редкими и сложными нематериальными активами и способностями.
В современной ситуации необходимо уделять внимание динамическому ресурсному подходу — акцентированию роли основных ресурсов, которые могут сливаться с подобными ресурсами другой компании для наибольшей эффективности. Образуются особые альянсы и сетевые взаимодействия, а также формируются в результате этого стратегические способности. Целями такой мобилизации ресурсов являются пробуждение спящих способностей и ресурсов и более эффективное использование на рынке своих главных способностей.
Следующий подход, который оказал влияние на развитие сетевого взаимодействия, — отношенческий. Его основа, по Дж. Дайеру и Х. Сингху, — отношенческие ренты, представляющие собой совместно извлекаемую в результате взаимоотношений обмена сверхприбыль, которую ни одна из фирм не может получить изолированно друг от друга и которая может быть создана только путем совместных идиосинкразических усилий партнеров, специализированных относительно их альянсов . Сверхприбыль представлялась в виде активов, знаний, ресурсов, способностей, а ее достижение возможно только при взаимодействии с целью создания совместной ценности. Другой аспект подхода — получение сетевого эффекта или актива, образуемого в результате сетевого взаимодействия.
Теория стейкхолдеров как еще один подход предполагает, что успех компании возможен только в случае полной удовлетворенности всех сторон (в том числе и стейкхолдеров) . Но в силу того, что имеются не совсем значимые стейкхолдеры, существует потребность их ранжирования в целях понимания их важности и возможной эффективности. Таким образом, фирма, которая управляет взаимоотношениями, имеет центральную позицию при наличии власти и доминирования. Но в последние годы стало популярным изучение сетевого взаимодействия стейкхолдеров с оценкой системы власти и влияния.
Интересна портфельная теория, которая нашла применение в сетевом взаимодействии в формате развития определения «портфель взаимоотношений» (с поставщиками, подрядчиками, клиентами). Но есть еще и косвенные взаимоотношения, которые также влияют на деятельность компании. Например, отношения с местной властью, университетами, ассоциациями. Эту теорию разработал Г. Марковиц в 1950-х гг., а дополнил У. Шарп в 1960-х гг. — в части применения данных теоретических разработок на практике сетевого взаимодействия.
Определенные новшества внесла теория измерения результативности. Результат оценивается с точки зрения анализа влияния структуры сетевого взаимодействия и отношений внутри данной структуры. Как понимают это Б. Кока и Дж. Прескотт (2000-е гг.) , сформировавшийся портфель взаимоотношений необходимо периодически перестаивать с учетом изменений внешней среды.
Отметим значимость теории слияния кооперации и конкуренции внутри сетевого взаимодействия, по которой компании, преследующие общую цель, одновременно могут быть конкурентами и союзниками. Именно такая форма отношений является новой и исключительно актуальной при развитии теории сетевого взаимодействия.
Основой же выступает доверие внутри такой структуры: оно позволяет избегать конфликтов, обмениваться информацией, выстраивать прочные отношения, быть более гибким к изменениям и снижать любые затраты.
Однако доверие может проявляться в двух формах. Первая — доверие к уровню профессионализма актора, его способностям, знаниям, умениям . Вторая форма — доверие к его нравственности, отсутствие оппортунистических мыслей (в терминологии О. Уильямсона).
Свою роль в эволюцию развития сетевого взаимодействия внесла концепция открытых инноваций. Открытые инновации, то есть проницаемость границ фирм, благодаря которой идеи, ресурсы и люди входят в организацию и выходят из нее, рассматриваются как способ инвестировать в будущие рынки, экономя внутренние ресурсы и разделяя риски . В случае недостатка каких-либо ресурсов у компании, например финансовых, данная теория очень полезна, поскольку открывает массу возможностей.
Таким образом, сформирован цикл развития основных исследований сетевого взаимодействия компаний. Данную эволюцию взглядов можно отразить в виде таблицы.
Эволюция взглядов ученых на развитие понятия «сетевое взаимодействие компаний»
Резюмируя вышеописанные основные теории и подходы, можно сказать, что сетевое взаимодействие несет множество преимуществ:
— получение новой информации, знаний и способностей;
— снижение различных издержек и рисков;
— повышение конкурентоспособности и устойчивости и рынке.
В целом на сегодняшний момент развитие теории сетевого взаимодействия не стоит на месте, расширяется понятийный инструментарий, для оценки и анализа применяется весь спектр имеющихся знаний. Основная тенденция развития — исследование новых проблем (таких как мотивация), а не застаивание на начальных теоретических представлениях. В силу большой применимости сетевое взаимодействие как научный подход привлекает все больше ученых.
По нашему мнению, эволюция взглядов на содержание и формы сетевого взаимодействия фирм говорит о серьезной перестройке понимания данного понятия в сторону макроэкономических воздействий. Происходит рождение новой области экономики — сетевого подхода, но в силу множества точек зрения на данную дисциплину создать единую теорию практически невозможно вследствие множества форм сетевого взаимодействия. Но это зависит от активности ученых каждого направления: кто наиболее энергично будет продвигать свои мысли в публику, тот и создаст основной массив знаний теории сетевого взаимодействия. Многообразие таких ученых и станет катализатором развития, так как для более полной теоретической базы необходимо слияние всех концепций и создание независимой теории. Более успешны будут те ученые, которые активнее работают в междисциплинарной плоскости, но имеют четкие представления о получении теоретических выводов по результатам своей практики.
Список литературы
1. Плетнев, Д. А. Доверие в современных корпорациях: институциональная недостаточность / Д. А. Плетнев, Е. С. Силова // Управленческие науки в современном мире: сб. докл. науч. конф., Москва, 25—26 нояб. 2014 г. : в 2 т. Т 2. — СПб. : Реал. экономика, 2015. — С. 546—550.
2. Бархатов, В. И. Проблемы и перспективы устойчивого развития национальной экономики в глобализующемся мире / В. И. Бархатов // Устойчивое развитие в неустойчивом мире: сб. аннот. докл. Междунар. междисциплинар. конф., Челябинск, 26—28 июня 2014 г. / редкол.: В. И. Бархатов (пред.), Н. Н. Мильчакова, Д. А. Плетнев. — М. : Перо, 2014. — С. 9—10.
3. Moreno, J. L. Sociometry and the science of man / J. L. Moreno. — New York: Beacon House, 1956. — 156 р.
4. Moreno, J. L. Sociometry in relation to other social sciences / J. L. Moreno // Sociometry. — 1937. — Vol. 1, no. 1/2. — P. 206—219.
5. Moreno, J. L. Sociometry, experimental method and the science of society. An Approach to a New Political Orientation / J. L. Moreno. — New York: Beacon House, 1951.
6. Moreno, J. L. Who shall survive? A new approach to the problem of human interrelations / J. L. Moreno. — New York: Beacon House, 1934.
7. Bavelas, A. A mathematical model for group structures / А. Bavelas // Human organization. — 1948. — Vol. 7, no. 3. — P. 16—30.
8. Milgram, S. The small world problem / S. Milgram // Psychology Today. — 1967. — Vol. 2, no. 1. — P. 60—67.
9. Cook, K. S. Power, equity and commitment in exchange networks / K. S. Cook, R. M. Emerson // American Sociological Rev. — 1978. — Vol. 43, no. 5. — P. 721—739.
10. The distribution of power in exchange networks: Theory and experimental results / K. S. Cook, R. M. Emerson, M. R. Gillmore, T. Yamagishi // American J. of Sociology. — 1983. — Vol. 89, no. 2. — P. 275—305.
11. Mitchell, J. C. The concept and use of social networks / J. C. Mitchell // Social Networks in Urban Situations. — Manchester, 1969. — P. 1—32.
12. Granovetter, M. Economic action and social structure: The problem of embeddedness / M. Granovetter // American J. of Sociology. — 1985. — Vol. 91, no. 3. — P. 481—510.
13. Bourdieu, P. Le Capital Social / P. Bourdieu // Actes de la Recherche en Sciences Sociales. — 1980. — Vol. 31. Janvier. — P. 2—3.
14. Bourdieu, P. Social space and symbolic power / P. Bourdieu // Sociological Theory. — 1989. — Vol. 7, no. 1. — P. 14—25.
15. Bourdieu, P. The forms of capital / P. Bourdieu // Handbook of theory and research for the sociology of education / ed. by J. G. Richardson. — New York: Greenwood Press, 1986. — P. 241—258.
16. Bourdieu, P. The social space and the genesis of groups / P. Bourdieu // Social Science Inform. — 1985. — Vol. 24, no. 2. — P. 195—220.
17. Woolcock, M. Social capital and economic development: Toward a theoretical synthesis and policy framework / M. Woolcock // Theory and Society. — 1998. — Vol. 27, no. 2. — P. 151—208.
18. Marshall, A. Principles of Economics / A. Marshall. — New York: McMillan, 1922. (First ed. 1890).
19. Eddy, A. J. The New Competition / A. J. Eddy. — Chicago, IL: McClurg and Co., 1912/1915.
20. Третьяк, В. П. Кластеры предприятий / В. П. Третьяк. — М. : Август Борг, 2005 — 130 с.
21. Шерешева, М. Ю. Формы сетевого взаимодействия компаний / М. Ю. Шерешева. — М. : ВШЭ, 2010. — 344 с.
22. Шерешева, М. Ю. Гильдии и корпорации: протокластеры или особая форма интеграции? / М. Ю. Шерешева, Ю. Л. Владимиров // Сетевой бизнес и кластерные технологии. — М. : ВШЭ, 2011. — C. 309—334.
23. Шерешева М. Ю. Сети / М. Ю. Шерешева // Институциональная экономика: новая институциональная экономическая теория. — М. : ИНФРА-М, 2011. — C. 159—177.
24. Уильямсон, О. И. Экономические институты капитализма: фирмы, рынки, «отношенческая» контрактация: пер. с англ. / науч. ред. и вступ. ст. В. С. Катькало. СПб. : Лениздат: SEV Press, 1996. — 702 с.
25. Moore, J. F. Predators and prey: a new ecology of competition / J. F. Moore // Harvard Business Rev. — 1993. — Vol. 71, no. 3. — P. 75—83.
26. Moore, J. F. The death of competition: leadership and strategy in the age of business ecosystems / J. F. Moore. — Harper Business, 1996.
27. Nelson, R. R. An evolutionary theory of economic change / R. R. Nelson, S. G. Winter. — Cambridge, MA: Harvard Univ. Press, 1982.
28. Nelson, R. R. In search of useful theory of innovation / R. R. Nelson, S. G. Winter // Research policy. — 1977. — Vol. 6, no. 1. — P. 36—76.
29. Organizing inter- and intra-firm networks: what is the impact on innovation performance? / M. G. Colombo, K. Laursen, M. Magnusson, C. Rossi-Lamastra // Industry and Innovation. — 2011. — Vol. 18, no. 6. — P. 531—538.
30. Forrester, J. W. A new corporate design / J. W. Forrester // Industrial Management Rev. — 1965. — Vol. 7, no. 1. — P. 5—17.
31. Snow, C. C. Causes for failure in network organizations / C. C. Snow, R. E. Miles // California Management Rev. — 1992. — Vol. 34, no. 1. — P. 53—57.
32. Cyert, R. M. A Behaviorial theory of the firm / R. M. Cyert, J. G. March. — Englewood-Cliffs: Prentice Hall, 1963.
33. Cyert, R. M. A behavioral theory of the firm / R. M. Cyert, J. G. March. — New York: Englewood Cliffs, 1963.
34. Freeman, R. E. Strategic management: A stakeholder approach / R. E. Freeman. — Boston, MA: Pitman Publ., 1984.
35. Mitroff, I. I. Stakeholders of the organizational mind / I. I. Mitroff. — San Francisco: Jossey-Bass, 1983.
36. Pitelis, C. N. Edith Penrose: Pioneer of stakeholder theory / C. N. Pitelis, M. W. Wahl // Long Range Planning. — 1998. — Vol. 31, no. 2. — P. 252—261.
37. Teece, D. J. Dynamic capabilities and strategic management / D. J. Teece, G. Pisano, A. Shuen // Strategic Management J. — 1997. — Vol. 18, no. 7. — P. 509—533.
38. Dyer, J. H. The Relational view: Cooperative strategy and sources of interorganizational competitive advantage / J. H. Dyer, H. Singh // Acad. of Management Rev. — 1998. — Vol. 23, no. 4. — Р. 660—679.
39. Markowits, H. M. Portfolio selection / H. M. Markowits // J. of Finance. — 1952. — Vol. 7, no. 1. — P. 71—91.
40. Sharpe, W. F. A simplified model for portfolio analysis / W. F. Sharpe // Management Science. — 1963. — Vol. 9, no. 2. — P. 277—293.
41. Koka, B. R. Designing alliance networks: The Influence of network position, environmental change, and strategy on firm performance / B. R. Koka, J. E. Prescott // Strategic Management J. — 2008. — Vol. 29, no. 6. — P. 639—661.
42. Sako, M. Price, quality and trust: inter-firm relations in Britain and Japan / M. Sako. — Cambridge Univ. Press, 1992.
43. Sako, M. The information requirements of trust in supplier relations: evidence from Japan, Europe and the United States / M. Sako // Trust and Economic Learning / ed. by N. Lazaric, E. Lorenz. — Edward Elgar, 1998. — P. 23—47.
44. Chesbrough, H. W. How open innovation can help you cope in lean Times / H. W. Chesbrough, A. R. Garman // Harvard Business Rev. — 2009. — Vol. 87, no. 12. — P. 68—76.
45. Dahlander, L. How open is innovation? / H. W. Chesbrough, A. R. Garman // Research Policy. — 2010. — Vol. 39, no. 6. — P. 699—709.
Вестник Челябинского государственного университета.
2016. № 14 (396). Экономические науки. Вып. 55. С. 121—127.
Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Теории стратегического управления
Обратимся теперь к еще одному блоку теорий, который невозможно игнорировать, говоря об изучении межорганизационных сетей, – к теориям стратегического управления.
Как и в случае с теорией организации, не существует единой, целостной теории стратегического управления. Речь идет о совокупности разных концепций и школ (выделяют, в частности, десять «школ стратегий» по Г. Минцбергу ) в междисцплинарной области исследований. Тем не менее это именно теория, имеющая собственный предмет, который состоит в выяснении природы и механизмов создания конкурентных преимуществ организаций, обеспечивающих им присвоение экономических выгод, недоступных соперникам. Тогда изучение межорганизационной сети как механизма координации можно рассматривать в качестве одного из важных блоков в рамках данной теории. В последние годы это подтверждается все более явно. Формируется сетевая концепция стратегического управления, которую, наряду с концепциями стратегии как революции (Г. Хамел, К.К. Прахалад) , «подрывных технологий» (К. Кристенсен) и динамических способностей (Д. Тис, Г. Пизано, Э. Шуен) , следует признать одним из главных направлений развития современной парадигмы теории стратегического менеджмента.
Все эти направления опираются на исходные концепции, определения и методологии, заложенные в начале 60-х годов прошлого века в работах А. Чандлера, К. Эндрюса и И. Ансоффа. А. Чандлер сформулировал ставшее классическим понимание стратегии как «установления основных долгосрочных целей и задач предприятия и выработка программы действий и распределения ресурсов, необходимых для достижения этих целей» . К. Эндрюс выдвинул идею о том, что экономическая стратегия есть соответствие между характеристиками фирмы (ее сильными и слабыми сторонами) и рыночными возможностями, благодаря которым она успешно адаптируется к внешней среде . И. Ансофф создал школу планирования , которая в меньшей степени выдержала проверку временем, однако многие его идеи в трансформированном виде также «работают» на развитие теории до сих пор.
Для нашего курса интересен современный этап развития теории стратегического управления, и в рамках данной лекции мы будем говорить о сетевой концепции стратегического управления, остальные же этапы и концепции, с 60-х годов до наших дней, довольно подробно описаны в монографии В. Катькало «Эволюция теории стратегического управления». В этой же монографии мы находим раздел, в котором рассматривается сетевая концепция в менеджменте и обращается внимание на то, что «исторически межорганизационные образования не новы для практиков и теоретиков эффективных хозяйственных форм» [Катькало, 2006].
Безусловно, сети предприятий нельзя считать новым феноменом: как хорошо известно, уже в средние века существовали разные формы взаимодействия между экономическими агентами. В Европе XVIII в., например, была заметной роль «купца-координатора», организовывавшего, по меткому определению Ф. Броделя, «рассредоточенное производство». (Некоторые современные исследователи вспоминают и более «крупные» и ранние образования, такие как Ганзейский союз городов или даже союз 20 городов-государств Древней Греции для борьбы с Персией.) При известных допущениях можно сказать, что сетевой принцип взаимодействия сопровождает отношения в человеческом обществе с самых первых стадий его возникновения.
Вопросы кооперации в том или ином виде изучались и в XIX в., и в первой половине XX в. Тем не менее волна интереса специалистов по стратегическому управлению к проблематике сетевого взаимодействия, как и в организационных науках, стала нарастать только в последние десятилетия, по мере увеличения изменений на мировых рынках. С одной стороны, устойчивые и долгосрочные объединения с двумя и более участниками перестали быть «экстравагантным управленческим решением». С другой стороны, само выживание организаций на быстро меняющихся рынках стало все сильнее зависеть от гибкости и адаптивности, что вызвало эксперименты крупных компаний по созданию «плоских» внутрифирменных структур, а также инициативы организаций самых разных размеров по созданию устойчивых коалиций, позволяющих расширить ресурсные возможности при сохранении гибкости.
Ненадолго отклонимся от основного предмета нашего обсуждения и скажем несколько слов о теоретических работах по проблематике внутрифирменных сетевых структур, которая в дальнейшем не будет рассматриваться в нашем курсе.
Анализ внутрифирменных сетей явился, по сути, одним из направлений изучения эволюции организаций, точнее – тенденций децентрализации крупных компаний. Одной из первых работ этого направления стала изданная в 1965 г. статья Дж. Форрестера , в которой он прогнозировал построение организаций вокруг «центров прибыли», напоминающих внешние бизнес-единицы своим взаимодействием на основе «рыночных» цен. В контексте нашей тематики интересны также вопросы, касающиеся так называемых матричных структур, впервые поднятые в 60-х годах прошлого века. Так, Шалл в своей работе довольно четко охарактеризовал непривычную для того времени организационную структуру «матричной организации» и показал, в чем ее относительные преимущества и в каких условиях она оказывается наиболее востребованной. Он определил сущность матричной концепции, подразумевающей организацию работы подразделений по проектному принципу. Смешанный, функционально-матричный подход в его понимании означает, что, наряду с функциональными подразделениями, важную роль в организации начинают играть проекты – вокруг них строятся команды, успехи или неудачи конкретных проектов существенно влияют на результативность организации. Роль функциональных единиц при такой организации сводится к поставке участников для этих проектов. Преимущества такой организации – персонифицированная ответственность за результат, быстрое распространение знания внутри компании, повышение мотивации развития сотрудников, увеличение гибкости в использовании ресурсов. Наиболее пригодной матричная структура является, прежде всего, когда очень велики масштабы и трудоемкость задачи (не случайно матричная структура была впервые внедрена NASA для решения задачи по высадке человека на Луне). Если решение поставленной задачи невозможно без всесторонней координации различных функций, проектная структура крайне полезна, иногда просто необходима. Классический пример – вывод на рынок нового продукта. Кроме того, матричная структура хороша для решения нетривиальных задач, когда необходимо задействовать все имеющиеся в организации ресурсы и, возможно, комбинировать их совершенно неожиданными способами. В то же время структуры такого рода, как хорошо показано в известной книге Томаса Дж. Питерса, Роберта X. Уотермана «В поисках совершенства: уроки самых успешных кампаний Америки» [Питерс, Уотерман, 2005], имеют свои ограничения. Авторы показывают, что матричные структуры успешно применялись такими компаниями, как Hewlett Packard, IBM, 3М, но обращают внимание на два очень важных момента. Во-первых, матричная структура работает только в том случае, если она предельно четко спроектирована и лишена избыточного формализма. Во-вторых, главным условием успеха в использовании такой структуры является присущий компании уникальный культурный климат, характеризующийся такими особенностями, как фанатичная приверженность качеству, поощрение инициативы, колоссальная роль неформальных коммуникаций. Как правило, формирование такого климата является заслугой основателя или лидера организации. В компании, не сумевшей создать такой благоприятный внутренний климат, внедрение элементов матричной структуры не повышает ни эффективность, ни гибкость, а ведет лишь к усложнению и запутанности организационной структуры.
Что касается межорганизационных отношений, то, как мы уже сказали, интерес к ним специалистов в области стратегического управления резко возрос только тогда, когда они стали занимать важное место в стратегиях организаций, обретая при этом новое качество. После Второй мировой войны отличительной чертой большинства отраслевых рынков было бурное развитие массового потребления стандартизованной продукции, поэтому при определении стратегий развития для экономических агентов на первый план вышли соображения, связанные с характеристиками производства (в терминах производственных издержек и оптимизации использования ресурсов). Основной акцент в стратегиях компаний был сделан на автономный рост, что хорошо согласовывается с соображениями Р. Коуза и его последователей о преимуществах иерархической формы координации. В деятельности предприятий этого периода (40-60-е годы прошлого века) четко разделялись собственно производство и сбыт, при доминирующем значении соображений производственного характера.
Однако уже в 60-е годы такая логика развития стала обнаруживать свою ограниченность, хотя первоначально это касалось только небольшого числа «развитых» национальных рынков. С ростом числа компаний и многообразия предлагаемых ими продуктов все большее место в системе стратегических приоритетов стала занимать диверсификация предложения как способ привлечения потребителей, изменивших свое поведение и предъявляющих все более жесткие требования к характеристикам товаров. К этому периоду относится рост внимания к управленческим стратегиям, основанным на идее синхронизации закупочной, производственной и сбытовой деятельности внутри фирмы как хозяйственной единицы. Синхронизация реализовывалась с опорой на прогнозное планирование и оценку результативности с учетом величины издержек. Данному подходу соответствовало стремление к снижению элементов стихийности в межфирменных взаимоотношениях и установлению долгосрочных кооперационных связей, позволяющих участникам взаимодействия расширять горизонт прогнозирования .
В результате в 1972 г. Ричардсон уже имел все основания писать о существовании в мировой экономике «плотной сети кооперирования…. с помощью которой фирмы связаны между собой» , о формировании своеобразного континуума структур управления межфирменными взаимодействиями, определяемого как «сложные и взаимосвязанные между собой кластеры, группы и альянсы, в которых кооперация представлена полно и формализованно» . Катализаторами для опережающего развития сетевых структур выступили такие новые черты отраслевых рынков, как обострение конкуренции и ее перемещение на глобальный уровень, усложнение производственной и коммерческой деятельности компаний, высокая неопределенность их внешней среды, возникновение роли информации как важного ресурса, повышение значения фактора времени, рост числа предлагаемых продуктов и услуг при одновременном снижении жизненных циклов и росте темпов инноваций. Вкупе с технологическими изменениями это существенно изменило соотношение уровней трансакционных издержек, возникающих при реализации разных форм координации, и «вывело из тени» сетевой способ взаимодействия.
Можно сказать, что взрыв пионерных работ, в которых рассматривалась эта проблематика, произошел в первой половине 80-х годов. В работах таких авторов, как К. Имаи, X. Итами, R Майлз, Г. Торелли, Ч. Сноу и ряд других впервые обсуждались закономерности развития и основные характеристики сетевых межфирменных структур в контексте бизнес-стратегий. В марте 1986 г. журнал Business Week посвятил «пустотелой корпорации» (hollow corporation) тему номера, после чего интерес к сетям компаний резко возрос. К началу 1990-х годов, пишет В. Катькало, библиография специальных работ по общим вопросам сетевых структур и их разновидностям стала весьма обширной, а тема исследований – модной. Тогда же первыми в России интерес к «предпринимательским сетям» проявили ученые ИМЭМО РАН. Статья А. Стерлина и А. Ардишвили, опубликованная в журнале МЭиМО в 1991 г., стала первой российской публикацией по сетевому взаимодействию.
Поток работ по сетям, опубликованных за последние 30 лет, отличается большой разрозненностью подходов, что соответствует междисциплинарной природе и сложности самого предмета исследований. Этот поток публикаций неоднократно пытались классифицировать. Хорошо известно предложение Р. Осборна и Дж. Хагедорна сгруппировать работы по сетям, опубликованные в 80-90-е годы XX века, в три основных типа, для которых приоритетны, соответственно, вопросы экономической теории, корпоративной стратегии и межорганизационных отношений. Осборн и Хагедорн акцентировали внимание на том, что эти три типа на момент опубликования работы (1997 г.) мало взаимодействовали между собой. В. Катькало предлагает другую классификацию научной литературы, говоря о блоках, посвященных неэкономическим трактовкам сетевой организации, сетевой структуре как новой организационной форме и сетевому подходу в маркетинге. Неэкономическое направление мы уже обсуждали в первой части нашей лекции, когда говорили о работах в области социологии, антропологии, психологии. Два других направления мы охарактеризуем в заключительной части лекции.
Сетевая структура как организационная форма . Основоположниками данного подхода признаны Р. Майлз и Ч. Сноу, которые уже к началу 1990-х годов концептуализировали сетевые структуры как стратегическое организационное решение. Изучив значительное число кейсов и взяв за основу идею «соответствия» организационной формы условиям конкретной внешней среды, они предложили считать межфирменные сети новым этапом в эволюции организационных структур: линейная – функциональная – дивизиональная – матричная – сетевая. Главной особенностью сетевой структуры они считали то, что местом ее возникновения являются глобальные турбулентные рынки, а механизм функционирования видели в агрегировании фирмой – брокером временных структур, предполагающих обмен информацией между участниками в качестве основы доверия и координации. Общим отличием сетевых структур по Майлзу и Сноу является также использование коллективных активов нескольких экономических агентов, расположенных на разных стадиях цепочки создания ценности – в отличие от «традиционной» ситуации, когда все активы, необходимые для создания продукта, сосредоточиваются в рамках одной организации или эксклюзивного контракта. В управлении ресурсами преобладают рыночные механизмы, а участники сети отличаются проактивным поведением с целью улучшения продукта или услуги, т. е. не просто выполняют контрактные обязательства, а готовы к дополнительным «вложениям» в совместный результат.
Р. Майлз и Ч. Сноу создали также первую четкую классификацию сетевых форм, которая многими признается как классическая, и показали, что сетевые структуры вообще и каждый из выделенных ими типов сетевых структур, в частности, обладают сравнительными преимуществами и недостатками, что делает их предпочтительными только для конкретных условий и определенных отраслей.
Маркетинг взаимоотношений (сетевой подход в маркетинге). Начало формированию сетевого подхода в маркетинге было положено в середине 1970-х годов группой ученых из Европы, основавших международное сообщество IMP Group (Industrial Marketing and Purchasing Group). В настоящее время эта влиятельная группа ученых и преподавателей является одним из наиболее развитых в мире исследовательских сообществ, изучающих сетевое взаимодействие.
С момента своего образования группа IMP продвигала идею о роли взаимоотношений в объяснении поведения организаций. Первой работой группы было крупномасштабное исследование взаимоотношений в промышленных цепочках поставок в Европе. В дальнейшем представители IMP Group в целом ряде работ исследовали природу межфирменных взаимоотношений, в том числе – взаимоотношения в сетях компаний. Исследователи поставили под сомнение традиционные взгляды в маркетинге, сместив основной акцент с операционных составляющих (отдельных функций) маркетинговой деятельности одной фирмы на построение клиентоориентированной управленческой модели. Тем самым было положено начало новой исследовательской платформе маркетинга взаимоотношений. В центре внимания концепции оказались стратегии управления поставщиками, внутрифирменный маркетинг, многообразные отношения в каналах дистрибуции, непосредственные формы и методы коммуникаций с конечным потребителем на всех без исключения (а не только на потребительских) рынках.
Именно в области маркетинга взаимоотношений лежат интересы большинства российских исследователей, прицельно занимающихся вопросами сетевого взаимодействия организаций. Наиболее интенсивно такие исследования ведутся в Высшей школе менеджмента Санкт-Петербургского государственного университета (кафедра маркетинга) и на факультете менеджмента ГУ ВШЭ (кафедра стратегического маркетинга). В 2006 г. был инициирован проект Сеть мастерства «Развитие форм межфирменной кооперации: сети и взаимоотношения» – кооперативное объединение, имеющее целью расширение и совершенствование российских исследований в области сетей и партнерских отношений. Сейчас эта сеть объединяет около 100 исследователей из российских и зарубежных университетов и оказывает заметное влияние на исследования сетевых взаимодействий в России, объединяя разрозненные исследовательские и образовательные инициативы вокруг общей программы и создавая общую площадку для их совместного обсуждения с участием научного сообщества и бизнеса. Заметим, что именно учеными, представляющими направление маркетинга взаимоотношений, подготовлена наиболее основательная русскоязычная публикация, в которой дан подробный анализ вклада разных научных направлений в понимание сетевой межфирменной кооперации, ее достоинств и недостатков [Третьяк, Румянцева, 2003]. Авторы статьи проанализировали динамику и формирование парадигмы сетевого взаимодействия и предложили классификацию теорий, внесших наиболее существенный вклад в развитие сетей (приложение 1.2).
Несмотря на различия между подходами, о которых мы говорили в этой лекции, их вряд ли целесообразно противопоставлять друг другу. Скорее можно говорить об отчетливо выраженной тенденции к их взаимному проникновению и обогащению. Например, основным различием между экономико-теоретическим и «управленческим» подходом обычно считают тот факт, что интересы специалистов по управлению сводятся к более детальному описанию феномена сетевой организации с позиции изменяющихся процессов, структур, границ, новых правил управления. Здесь важен сам принцип сетевого взаимодействия, будь это управление внутрифирменной сетью, франчайзинговой сетью или виртуальной организацией. Экономико-теоретический подход акцентирует внимание на сравнительной эффективности и результативности разных способов координации, конкурентных преимуществах и извлекаемых сторонами рентах. В экономической теории имеют существенное значение такие вопросы, как соотнесение категорий интеграции и дезинтеграции, выделение «чистых» типов сетей и их «пограничных» видов, возможность сравнения различных альтернатив в терминах издержек и т. д. Но при сравнении любого подхода обнаруживается множество пересечений. Так, теоретики маркетинга взаимоотношений X. Хокансон, Й. Йохансон, М. Форсгрен и др. при анализе промышленных сетей опираются на социологическое определение сетей и анализируют альтернативные структуры управления, сравнивая их с точки зрения внешних и внутренних сил (в смысле норм и интересов). Приведем еще один пример. В стратегическом менеджменте существует известное определение Джонса – Хистерли, где говорится о сетевом способе управления или сетевом способе организации как проявлении «межфирменной координации, характеризующейся неформальными социальными системами, по сравнению с бюрократическими структурами внутри фирм и формальными контрактными взаимоотношениями между ними» . Несложно убедиться, что это определение также перекликается и с «неэкономическим» подходом, и с описанным выше подходом О. Уильямсона. В свою очередь, представители экономической социологии в последние годы интегрировали в свой теоретический аппарат многие наработки «внешних» для них экономических и управленческих подходов.
Это не случайно. Изучение сетевого взаимодействия компаний – та область, где особенно важен междисциплинарный характер исследований, предполагающий обмен мнениями и взаимное обогащение. Это способствует выделению наиболее общих черт и проблем, а также выработке консенсуса по поводу тех вопросов, которые ставит сетевой способ организации, но все же не отменяет необходимости выбора каждым той теоретической платформы, которая будет взята за основу. То же самое касается любых определений, классификаций, оценок, а также базовых предпосылок, положенных в основу того или иного эмпирического исследования.
1В статье рассмотрены важные вопросы, которые связаны с формированием сетевых структур для повышения эффективности интеграционных процессов в сфере науки, образования и бизнеса. Большое внимание уделено установлению сущности сетевых структур, проведена систематизация понятий, представленных в научной литературе, и уточнено понятие «сетевая структура». Данное понятие рассмотрено комплексно как триада: интеграция, взаимодействие и организация институтов. Дан обзор различных подходов к классификации сетевых структур и принципов построения сетевых формирований. Предложен также авторский подход классификации с выделением инновационных, образовательных интеграционных и инфраструктурных сетевых структур, объединяющих образовательную, научную и производственную деятельность. Таким образом, реализация механизма сетевого взаимодействия научных, образовательных и производственных структур может стать наиболее эффективным направлением решения проблем достижения баланса подготовки специалистов и обеспечения потребности работодателей в квалифицированных кадрах, соответствующих современным экономическим реалиям.
эффективность интеграционных процессов
интеграция образования
науки и бизнеса
сетевые структуры
сетевое взаимодействие
наукоемкие производства
классификация сетевых структур
1. Алиев Б.Х. Промышленная политика и экономика. – М.: Экономика, 2000. – 103 с.
2. Алиев Б.Х., Махдиева Ю.М. Основы страхования: Учебник. – М.: Издательство «Юнити-Дана», 2014. – 503 с.
3. Алиев Б.Х., Махдиева Ю.М. Страхование: учебник для студентов вузов, обучающихся по специальностям «Финансы и кредит», «Бухгалтерский учет, анализ и аудит». – М.: Издательство «Юнити-Дана», 2011. – 416 с.
4. Богачев Ю.С., Октябрьский A.M., Рубвалыпер Д.А. Механизмы развития инновационной экономики в современных условиях // ЭНСР. – 2009. – № 2 (45). – С. 63.
5. Князев Е.А., Дрантусова П.В. Сети в профессиональном образовании // Университетское управление. – 2010. – № 5. – С. 24–31.
6. Мёгчер К., Райала А. Рост стратегических сетей – новые модели создания ценности // Российский журнал менеджмента. – 2003. – Т. 6, № 4. – С. 113–140.
7. Третьяк О.А., Румянцева М.Н. Сетевые формы межфирменной кооперации: подходы к объяснению феномена // Российский журнал менеджмента. – 2003. – Т. 1, № 2. – С. 25–50.
8. Шерешева М.Ю. Формы сетевого взаимодействия компаний. – М.: Издат. дом Гос. ун-та – Высшей школы экономики, 2010. – 339 с.
9. Энциклопедический словарь. Современная рыночная экономика. Государственное регулирование рыночных процессов / общ. ред. В.И. Кушлина, В.П. Чичканова. – М., 2004.
10. Hoggins R. The Success and Failure of Policy-Implantcd Iner-Firm Network Initiatives: Motivations, Processes and Structure If Entrepreneurship &Regional Development. – 2000. – № 12.
11. Webser J. Networks of Collaboration or Conflict Electronic Data Interchange and Power in the Supply Chain The Journal of Strategic Information Systems. – 1995. – Vol. 4, № 1. – P. 31–42.
Бурное развитие наукоемких производств, ускоренное внедрение научных инновационных разработок в производство, повышение требований работодателей к качеству подготовки кадров по содержанию и структуре, процессы информатизации экономики предъявляют новые требования к образованию, науке и бизнесу. В таких условиях они не могут эффективно развиваться и адаптироваться к изменениям изолированно, независимо друг от друга. Как отмечают зарубежные и отечественные исследователи, в инновационной экономике результативность взаимодействия экономических субъектов повышается от организации интеграционных процессов в рамках сетевой структуры как наиболее совершенной модификации адаптивных структур управления сложными социально-экономическими системами.
Как свидетельствует опыт их использования, в разных экономических системах к основным преимуществам сетевых структур относятся:
Адаптивность к быстро изменяющимся условиям и быстрая реакция на изменения конъюнктуры рынка;
Концентрация деятельности участников сети на уникальных процессах и своих ключевых компетенциях;
Значительное сокращение издержек и их оптимальная структура;
Исключение дублирования участниками сети ряда функций;
Совместная деятельность с компетентными партнерами при выполнении проектов в рамках сети;
Тиражирование передового опыта и эффективный механизм обмена информацией между ее участниками.
Необходимо также отметить, что использование сетевого подхода позволяет обеспечить эффективное функционирование как каждого ее элемента в отдельности так и всей социально-экономической системы в целом.
В конце XX в. за рубежом акцент экономистов переместился от интеграции к созданию экономических инновационных структур и институтов сетевого типа. Сетевые организационные формы получили широкое распространение в различных отраслях экономики.
Так, использование сетевого подхода в начале XXI в. стало доминирующим направлением и в деятельности ведущих западных университетов . Это было обусловлено следующими основными причинами: ростом динамизма внешней среды и необходимостью быстрой адаптации университетов к этим изменениям; расширением международного пространства университетов; усилением международной конкуренции; низкой эффективностью общепринятых форм кооперации при решении сложных проблем международного учебного и научного сотрудничества; стремлением к более глубокому и эффективному разделению труда; развитием сетевых компьютерных технологий и мировых коммуникационных сетей.
При переходе РФ на рыночные условия хозяйствования преобразования в отечественной системе высшего профессионального образования также определили необходимость организации и развития сетевых формирований. Однако сложность развития современной системы управления интеграционными процессами «наука - образование - производство» на основе сетевого взаимодействия в настоящее время состоит в том, что в зарубежной и отечественной литературе, посвященной проблемам развития межорганизационных сетей, существует множество разнообразных подходов, концепций и взглядов к определению понятия «сетевая структура». При этом разные авторы используют различные определения.
Ф. Вебстер определяет сетевую структуру как «свободную гибкую коалицию, управляемую из единого центра, которая берет на себя выполнение таких важных функций, как образование альянсов и управление ими, координацию финансовых ресурсов и технологий, определение сфер компетенций и стратегии, а также решает соответствующие вопросы управления, связывающие сеть воедино информационными ресурсами» .
Так, по мнению Р. Хаггинса, под сетевой структурой следует понимать «структуру, которая содержит две или более компании, которые преследуют общие цели или работают над решением общих проблем, взаимодействуя на протяжении длительного периода времени» .
В Энциклопедическом словаре под сетевой структурой понимается организационный тип, который характеризуется свободно связанной, гибкой, горизонтально организованной структурой сети принципиально равноправных, равных по своим ролям и функциям, независимых партнеров .
Российские исследователи Ю.С. Богачев, A.M. Октябрьский. Д.А. Рубвальтер дают следующее определение сетевой структуре: «Объединение физических и юридических лиц, функционирующих в структурах различной организационно-правовой формы, координирующих свою деятельность и совместно использующих финансовые, материально-технические, интеллектуальные и иные ресурсы для решения конкретных проблем развития сектора науки и инноваций в сфере высоких технологий на федеральном и региональном уровнях» .
Необходимо отметить, что понятие «сетевая структура», представлено в научной литературе достаточно широко и рассматривается с позиции различных научных направлений, дополняющих друг друга. Большинство авторов сетевые структуры рассматривают со следующих позиций:
Сеть как способ взаимодействия организаций, самостоятельных в правовом, но зависимых в экономическом отношении по горизонтали и по вертикали;
Сеть как способ объединения организаций через систему горизонтальных и вертикальных кооперационных соглашений, контрактов,
Сеть как институт, определяющий правила интеграции и взаимодействия организаций субъектов экономики.
Здесь необходимо отметить, что авторы не достаточно четко раскрывают связь между интеграцией, взаимодействием и институтами, которые следует рассматривать в качестве последовательных стадий процесса формирования сетевых структур и их функционирования. На начальном этапе взаимодействие между структурами может носить краткосрочный характер и может быть направлено на решение конкретных проблем; на следующем этапе связи становятся более устойчивыми и долгосрочными на базе кооперации и координации деятельности организаций; типология связей становится более сложной, построенной на базе интеграции целей и ресурсов участников сети. И, наконец, на третьем этапе формирование интеграционного образования как института и предусматривает нормы внутрисетевой координации деятельности участников сети.
Итак, сетевые структуры представляют собой совокупность однородных и неоднородных самостоятельных субъектов хозяйствования, связанных определенными интеграционными отношениями для максимально эффективного использования своего ресурсного потенциала, руководствующихся общими долгосрочными целями и действующих по единым согласованным нормам и правилам в условиях ситуационного лидерства и прямых коммуникационных каналов.
Сущность сетевых структур Дж. Липнек и Дж. Стэмпс предлагают характеризовать пятью ключевыми организационными принципами. Их содержание в дальнейшем было уточнено и другими российскими и зарубежными исследователями. К основным принципам они относят:
Наличие общей долгосрочной цели, которая не может быть полностью достигнута вне сетевого взаимодействия каждым отдельным се участником;
Добровольность связей, обеспечивающая гибкость и открытость в сетевой структуре;
Независимость партнеров, которые имеют возможность реализовывать собственные цели и задачи организации, получая в результате включения в интеграционный процесс определенную выгоду, однако при этом должны нести ответственность за достижение конечной цели деятельности сетевой структуры. Между партнерами внутри сети существует взаимозависимость, юридически автономные единицы на самом деле тесно связаны, «сцеплены» между собой и постоянно воздействуют друг на друга;
Множественность лидеров, которые позволяют обеспечить устойчивость и эластичность сети;
Множественность уровней взаимодействия, так как каждый участник сетевой структуры может взаимодействовать напрямую с любым партнером, входящим в данное сетевое формирование.
Кроме того, считаем необходимым при формировании сетевой структуры принимать во внимание еще один принцип - наличие партнерского соглашения, подтверждающего согласованность целей и направлений деятельности на долгосрочную перспективу и отражающего порядок взаимодействия его участников.
Рассмотренные принципы являются базисом при классификации сетевых формирований и выделения различных их типов.
Первыми классификацию сетевых структур, которая признается в настоящее время классической, предложили Р. Майлз и Ч. Сноу . Они выделили три разновидности сетей: внутреннюю, стабильную, динамичную - и описали механизм функционирования каждой из них. С их точки зрения, внутренняя сеть представляет собой объединение ресурсов и бизнес-единиц в рамках одной компании; стабильная сеть - это вид сетевых организаций, который соединяет специализированные ресурсы партнеров, а динамичная сеть возникает тогда, когда множество организаций действуют в одной ценностной цепи и объединяются для выполнения определенной задачи, реализации проекта.
Иной подход был предложен X. Хинтерхюбером и Б. Левиным , где при классификации они исходят из того, что сетевые организации можно рассматривать с двух точек зрения: внутриорганизационной, где сеть представляет собой совокупность индивидов и подразделений в рамках одних и тех же юридически определенных границ, и межорганизационной, в которой сеть является коалицией независимых экономических субъектов. Авторы в качестве критерия для классификации берут структуру сетей и выделяют внутренние и внешние сети. В свою очередь, внешние сети авторы подразделяют на три категории: горизонтальные, вертикальные и диагональные.
Значительный вклад в развитие теории сетевых формирований внес социолог М. Кастельс. Одним из направлений его исследований были глобальные процессы, происходящие в современном мире под влиянием развития информационных технологий. М. Кастельс и де Май предложили классификацию, в которой выделили пять типов сетей, объединенных в две категории. К первой категории они отнесли квазиинтегрированные сети - преимущественно горизонтальные, основанные для усиления рыночной власти за счет объединения комплементарных ресурсов ограниченного числа организаций-участников. Во вторую категорию они выделили сети, ориентированные на спрос, которые представляют собой:
1) вертикальные сети поставщиков и производителей;
2) сети для создания комплексного решения;
3) технологические сети, которые включают R&D сети, создаваемые с целью сокращения рисков и издержек при создании новых товаров, и сети стандартизации в форме горизонтального и диагонального партнерства.
Большой интерес представляет классификация, предложенная К. Мёллером и А. Раджала , в которой выделяются три типа деловых сетей. Во-первых, стабильные сети с устоявшейся системой создания ценностей, хорошо известными компетенциями участников и четко прописанными бизнес-процессами. Во-вторых, обновляющиеся сети, которые тоже имеют достаточно устойчивую систему создания ценностей, однако участники сети имеют возможность вносить в нее изменения, улучшая ее. В-третьих, «зарождающиеся» сети, в которых создаются новые технологии, решения, концепции, сферы бизнеса путем инноваций в масштабе всей системы. К ним К. Мёллер и А. Раджала относят инновационные сети, которые представляют собой исследовательские сети в области науки и высоких технологий, объединяющие университеты, научно-исследовательские институты, департаменты НИОКР крупных корпораций .
Сегодня экономическая литература рассматривает только раздельные формы сетевого взаимодействия в системе «образование - наука - производство». При рассмотрении использования сетевого подхода в системе ВПО для усиления интеграции науки, образования и производства необходимо дополнить классификацию сетевых структур таким критерием, как целевой признак формирования сети, который связан с основным направлением ее деятельности. Одним из наиболее перспективных и актуальных направлений повышения конкурентоспособности вузов и сетевых структур является их специализация на ключевых видах деятельности, где у них уже имеется заметное превосходство, или они располагают потенциалом для сохранения такого превосходства. В связи с этим следует выделять образовательные, инфраструктурные, инновационные и интеграционные научно-образовательно-производственные сетевые структуры.
Образовательная сетевая структура объединяет организации, имеющие устойчивые связи и совместно реализующие разные образовательные программы. Преимуществами образовательных сетей являются: открытие новых образовательных программ; повышение качества подготовки кадров; организация программ непрерывного образования с учетом многоуровневой подготовки кадров, а также повышение мобильности студентов и преподавателей. Переход к такой сетевой модели управления обусловлен, во-первых, интеграцией университетов в единое мировое образовательное пространство, во-вторых, усилением значимости эффективного взаимодействия вузов с академическими учреждениями и структурами реального сектора экономики. В настоящее время межвузовское сетевое взаимодействие осуществляется через союзы, ассоциации, консорциумы и другие формы сетевых структур, целью создания которых является улучшение коммуникаций между вузами и интенсификация процессов научного и академического обмена. Все это позволяет обеспечить вхождение в единое образовательное пространство, а также ориентироваться на подготовку квалифицированных специалистов, востребованных на рынке труда .
Формирование инновационных структур способствует позиционированию вузов в качестве конкурентоспособных полноправных субъектов и инновационной и научно-технической политики, а также определению сети вузов в качестве «опорных точек инновационного развития». Преимущества инновационных сетевых структур заключается в том, что они являются базой проведения НИОКР и способствуют ускорению цикла «наука - внедрение - производство».
Инфраструктурные сетевые структуры способствуют созданию комплекса необходимых условий, обеспечивающих достижение максимальных результатов всех субъектов национальной инновационной системы. В настоящее время идет формирование таких сетей, к которым можно отнести: сеть центров прогнозирования, информационные сети, сеть центров коллективного пользования уникальным оборудованием и др.
Интеграционная научно-образовательно-производственная сетевая структура - это смешанная сетевая структура. Участниками таких сетей могут быть отдельные организации и их структурные подразделения, деятельность которых заключается в подготовке кадров для внедрения инновационных разработок и развития высокотехнологичного производства в проведении совместных НИОКР. Данный вид сетей в основном нацелен на трансформацию социального капитала в экономический .
Итак, сетевые структуры необходимо рассматривать как новые организационные формы интеграции и взаимодействия участников научно-исследовательской, образовательной и производственной деятельности, самостоятельных в экономическом отношении контрактов, координацию их деятельности и привлечения новых партнеров, а также как институты, определяющие условия интеграции и взаимодействия субъектов экономики, разделяющих однородную систему ценностей.
Реализация механизма сетевого взаимодействия научных, образовательных и производственных структур может стать наиболее эффективным направлением решения проблем достижения баланса подготовки специалистов и обеспечения потребности работодателей в квалифицированных кадрах, соответствующих современным экономическим реалиям. Именно такие сетевые структуры, их ускоренное формирование и развитие будут способствовать ускорению темпов модернизации экономики государства.
Библиографическая ссылка
Султанов Г.С., Алиев Б.Х., Мазанаев Р.И., Джабраилов Ш.И. СЕТЕВОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ КАК КЛЮЧЕВОЙ ФАКТОР РАЗВИТИЯ ИНТЕГРАЦИИ НАУКИ, ОБРАЗОВАНИЯ И БИЗНЕСА // Фундаментальные исследования. – 2016. – № 9-1. – С. 198-202;URL: http://fundamental-research.ru/ru/article/view?id=40721 (дата обращения: 01.02.2020). Предлагаем вашему вниманию журналы, издающиеся в издательстве «Академия Естествознания»
Абрамов Руслан Агарунович
доктор экономических наук, профессор кафедры «Национальная и региональная экономика»
[email protected]
Морозов Иван Владимирович
аспирант кафедры «Национальная и региональная экономика»
Российский экономический университет им. Г.В.Плеханова
[email protected]
Аннотация
Проблема сетевого взаимодействия региональных предприятий при формировании сетевых экономических структур приобрела в последнее время актуальность как для участников таких образований, так и для экономики региона в целом. В настоящей работе проанализированы модели сетевого взаимодействия региональных предприятий по признаку размеров участвующих в сети предприятий. Выявлены особенности построения модели сетевого взаимодействия региональных предприятий. Сделан вывод о том, что интеграционное взаимодействия большого и малого предпринимательства возможно как через взаимодействие по горизонтали (через партнерство), так и через вертикальное взаимодействие – управление. Также показано, что взаимодействие малых и крупных предприятий через партнерство возникает в формах: интрапренерство, инкубаторство и сателлитная форма. взаимодействие структур, большие и малые предприятия, регион, сеть. Абрамов Руслан Агарунович, Морозов Иван Владимирович Особенности сетевого взаимодействия региональных предприятий// Региональная экономика и управление: электронный научный журнал
. ISSN 1999-2645
Abramov R.A.
professor of chair «The National and Regional Economy»
[email protected]
Morozov I.V.
graduate student of chair «The National and Regional Economy»
Plekhanov Russian University of Economics
[email protected]
Abstract
The problem of networking of regional enterprises in forming the network of economic structures has gained urgency recently as for participants of such entities, and for the economy of the region as a whole. In the present work analyzes the networking model of regional enterprises on the basis of the size involved in the network of enterprises. The authors identified features of building models of networking of regional enterprises. It is concluded that the integration of interaction of large and small businesses as possible through the interaction of horizontally (through partnership) and through the vertical interaction - management. It was also shown that interaction between small and large enterprises through partnership occurs in the forms: intraprener, incubator and satellite form.
Заключение
В мировой экономике за последние десятилетия произошли существенные изменения. Современный этап развития характеризуется новой ролью технологий как катализатора качественных перемен, возникновением дополнительных центров силы и экономических осей, новых форм функционирования рынков. Эти перемены требуют пересмотра государственных подходов к обеспечению национальной конкурентоспособности, создания системы институтов, позволяющих эффективно позиционироваться на мировой арене, выявлять ключевые ресурсы и компетенции, последовательно реализовывать национальный конкурентный потенциал. При этом следует исходить из того, что глобальная перестройка мирового хозяйства ведет не к унификации, а к принципиальному «перекраиванию» экономической карты мира, итогом чего может стать существенное изменение соотношения сил и позиций отдельных государств и их групп.
Обеспечение долгосрочной конкурентоспособности национальной экономики любой страны должно в этой ситуации опираться на активную позицию государства, действующего с опорой на изменившуюся систему критериев, с помощью которых строится стратегия создания институциональной среды. В частности, определение норм и правил функционирования российского бизнеса должно учитывать, что компании большинства отраслей вынуждены действовать в новых условиях, когда конкуренция становится глобальной, технологические изменения стремительны, а нематериальные активы гораздо более значимы для сохранения конкурентоспособности. Ответом на эти вызовы и одной из важнейших особенностей современного этапа развития является трансформация организационных структур бизнеса, возникновение целого спектра сетевых форм. Они становятся существенной составляющей глобальной перестройки мирового экономического пространства.
Современный этап социально-экономического развития связан с фундаментальными изменениями во взаимоотношениях между субъектами, порожденными изменением характеристик среды, в которой они взаимодействуют. Возросшая взаимодополняемость и взаимозависимость обусловливают рост числа ситуаций «взаимного выигрыша» или «взаимного проигрыша», в отличие от преобладавшей прежде ситуации «победитель-проигравший». Это изменение следует признать принципиально важным, поскольку в тенденции именно отсюда может следовать прогнозируемое многими развитие кооперационных отношений, интеграции на всех уровнях и т. п. Сталкиваясь с растущей вероятностью собственного проигрыша как результата проигрыша контрагента, хозяйствующие субъекты, обладающие ограниченной рациональностью, становятся более склонны выбирать альтернативу «взаимного выигрыша» как оптимальную.
Интенсификация связей, выходящих за пределы организации, приводит в итоге не к размыванию границ предприятия, а к их реконструкции на новом витке развития. Процесс реконструкции становится интенсивнее и происходит быстрее, он оказывается перманентным, зависимым от соотношения выгод и издержек различных альтернатив – то, что прежде было «внутри», экстернализуется, и наоборот, повышение гибкости организации может потребовать рецентрализации (т. е. совсем не обязательно связано с децентрализацией).
Современные информационно-коммуникационные технологии играют при этом значительную роль, делая возможной быструю перестройку связей и процессов. Развитие ИКТ способствует созданию принципиально новых возможностей взаимодействия, а также их быстрому распространению и превращению сетевого принципа межфирменного взаимодействия в имманентную характеристику современной экономической действительности. В то же время следует подчеркнуть, что создание общей ИКТ-платформы и совместное использование МОИС (информационной системы, состоящей из информационных систем деловых партнеров, каждая из которых имеет свою собственную структуру, подсистемы, стратегии, технологии и цели) может вести к росту зависимости более слабых партнеров от фокальной фирмы. При этом зависимость слабых участников в рамках квазиинтегрированной структуры может быть более жесткой, нежели зависимость подразделений в иерархической организации с консолидированной собственностью
Включение в анализ феномена квазиинтеграции дало возможность сделать ряд важных выводов, касающихся места сетевых межорганизационых взаимодействий в современной экономике и мер государственной экономической политики, нацеленной на использование связанных с этими формами возможностей обеспечения национальной конкурентоспособности. Имея обманчивый вид дезинтеграции, установление долгосрочных взаимодействий обеспечивает усиление рыночной власти компаний, входящих в квазиинтегрированные структуры, позволяет им пользоваться преимуществами, заложенными в характеристиках интеграции как феномена, не подпадая под контролирующие и регулирующие действия государства.
Мы показали, что подавляющая часть форм квазиинтеграции относится к формам межфирменного сетевого взаимодействия, однако существуют несетевые формы квазиинтеграции и промежуточные формы, которые не могут быть четко отнесены к сетевому или несетевому межфирменному взаимодействию.
У межорганизационных сетей есть свои сильные и слабые стороны. Нельзя утверждать, что существует единая, общая тенденция перехода к определенным типам контроля, управления или координации внутри предприятий и между ними. Сравнение результатов эмпирических исследований, касающихся разных отраслей, говорит о практическом разнообразии организационных форм и их комбинаций. В современных условиях является нормой, когда один и тот же экономический агент, стремясь сохранить и увеличить конкурентные преимущества и открыть новые рыночные возможности, рассматривает интеграцию в традиционном понимании, квазиинтеграцию и дезинтеграцию как равноценные альтернативы. Можно говорить, что в современных условиях происходит расширение стратегических опций и гибких комбинаций различных форм внутри– и межфирменных связей. Эта закономерность прослеживается во многих отраслях и для разных компаний. Соответственно не существует «однозначно лучших» решений – каждый из вариантов имеет свои преимущества в зависимости от конкретной ситуации.
В России только началось серьезное изучение межфирменного сетевого взаимодействия. Складывающаяся в российской экономике ситуация недостаточно изучена с этой точки зрения. Можно, тем не менее, утверждать, что формирование интегрированных структур в отечественной экономике отличалось заметным своеобразием, возникшим как результат того, что механизмы управления хозяйственными взаимодействиями складывались в условиях сильной нестабильности институциональной среды, неполноты системы формальных норм и правил и отсутствия эффективных механизмов принуждения к выполнению формальных норм. Хозяйствующим субъектам было выгодно стремиться к установлению таких связей, которые были бы в максимальной степени неформальны и, таким образом, устойчивы к различного рода внешним воздействиям (как со стороны возможных конкурентов, так и государства).
Ситуация, сложившаяся в современной России, характеризуется сочетанием центробежных и центростремительных тенденций. На процесс реструктуризации российских фирм в конце XX в. влияла институциональная структура, унаследованная от плановой экономики и характеризовавшаяся высоким уровнем монополизации и специфичности. Процесс распада сложившихся хозяйственных связей, усугублявшийся отсутствием целостной государственной концепции в сфере экономической политики и усилением сепаратизма региональных властей, привел к деградации ресурсного потенциала экономики и росту несбалансированности развития отраслевых рынков. Этот процесс, однако, на большинстве отраслевых рынков постепенно сменился процессами интеграции. Налицо тенденция к росту числа интегрированных групп – как формальных, так и неформальных.
Развитие российских неформальных групп имеет свои особенности, которые заставляют говорить о принципиальном отличии между ними и сетевыми межфирменными объединениями за рубежом. Институциональная среда современной России, в части своих формальных норм и правил, а также механизмов, обеспечивающих принуждение к их исполнению, пока не решает своей основной задачи – создания условий для экономии на издержках ведения хозяйственной деятельности, в том числе за счет обеспечения приемлемого уровня ее неопределенности. Система прав собственности неустойчива, полномочия, которыми обладает собственник, могут быть оспорены и изъяты экономическими агентами или государством без использования каких-либо компенсаторных инструментов. Формальные способы функционирования института прав собственности, имущественного контроля, неспособны обеспечить максимальную эффективность использования хозяйствующими субъектами наличных ресурсов. В результате возникли иные институциональные устройства, нацеленные на минимизацию риска потери собственником своих правомочий. Важным механизмом их функционирования стало определенное распыление, размытие правомочий собственности. Другими словами, движение к сетевому взаимодействию в России есть, но диктовалось оно в первую очередь не комплементарностью использования ресурсов и компетенций, а необходимостью «дымовой завесы» в условиях хищнического поведения конкурентов и государства либо стремлением скрыть собственное хищническое поведение.
Кроме того, то образование, которое получают в нашей стране практики бизнеса, не дает полноценных знаний о сетевом взаимодействии в целом и о различных типах сетей. Отсутствие информации, в совокупности с особенностями российской институциональной среды, делают сети маржинальной формой организации производства, что может сказаться на конкурентоспособности российских компаний уже в ближайшем будущем.
Вертикально интегрированные иерархические структуры в России по-прежнему имеют преимущество перед сетевыми формами. Тем не менее существует значительный потенциал, позволяющий повысить и международную конкурентоспособность крупных компаний, и общую конкурентоспособность малого и среднего российского бизнеса, используя сочетание комплементарных ресурсов и компетенций и возможность экономии на трансакционных издержках. Не умаляя роли крупных интегрированных отраслевых и межотраслевых корпораций и финансово-промышленных групп, следует обратить внимание на возможности сетей и рассматривать их в качестве равноправных альтернатив организации бизнеса. Этот потенциал в российских условиях пока практически не используется.
Необходимо создание институциональных предпосылок для развития сетевого взаимодействия российских компаний, совершенствование институциональной среды, которое могло бы способствовать росту конкурентоспособности компаний, отраслей, регионов и экономики России в целом. Особое внимание при этом следует уделить кластерной политике, поскольку развитие кластеров может способствовать обеспечению территориальной целостности, а также формированию трансграничных и внутренних экономических осей как основы участия России в трансформирующемся мировом экономическом пространстве. Однако попытка «насаждения» кластеров «сверху» без четкого анализа и расстановки верных приоритетов может вместо роста конкурентоспособности создать условия для извлечения квазирент группами специальных интересов, нацеленными на достижение личных выгод.
В настоящее время в системе мероприятий российской государственной политики основное внимание уделяется консолидации отраслевых рынков и интегрированным структурам традиционного типа. Не вызывает сомнений, что среди лиц, принимающих решения на высочайшем уровне, сформировалось мнение, что восстановление производственного потенциала России и преодоление структурной раздробленности промышленных отраслей и комплексов требует радикального преобразования существующих предприятий и создания мощных консолидированных структур. При этом, похоже, из поля зрения государственной политики ускользает тот факт, что современные особенности развития мировой экономики требуют выработки новых подходов к интеграции хозяйствующих субъектов. В частности, создание крупной корпорации следует каждый раз рассматривать как одну из альтернатив, имеющую как преимущества, так и существенные недостатки. Крупные интегрированные структуры традиционного типа зачастую являются неоптимальной альтернативой в условиях высокой турбулентности рынка и роста требований к индивидуализации продуктов и услуг со стороны потребителей. Для ряда отраслевых рынков основой роста конкурентоспособности и оптимальной альтернативой может оказаться межфирменное сетевое взаимодействие, имеющее устойчивый характер.
Даже на тех отраслевых рынках, где имеет смысл обеспечивать международную конкурентоспособность путем создания крупных корпораций, обладающих колоссальной рыночной властью и доминирующих на своем отраслевом рынке, необходимо одновременно формировать условия для стабильных интеграционных взаимодействий между формально независимыми предприятиями.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.